— Всё слышали? — спросил у него охранник.
— Да, всё. Спасибо за работу.
«За мной наблюдали?». — Том забыл изучить подсобку на предмет камер и записывающих устройств. В закрытой, лишённой света комнате, у него само собой это бы не получилось, а после того как отворилась дверь, всё внимание к себе привлекал звук попрыгунчика. А может, микрофон был у охранника? В любом случае, сейчас это уже неважно.
Кардиналец покинул кабинет и оставил Тома наедине с незнакомцем.
— Прошу, садитесь, месье Хиндеман. — У человека был необычный слегка картавый выговор, как у мигранта. — Как спалось?
— Было холодно и грязно, — сказал Том, опустившись в кресло напротив.
— Надеюсь, завтрак скрасил эту неловкость? Между прочим, вы один из немногих работников, кто его получил.
— Вы не кормите людей?
— Большая часть припасов испортилась после взрывов, — сказал незнакомец. — Отправлять сюда грузовики с едой сейчас не лучшая идея.
— Это ещё почему?
Незнакомец сложил руки в замок.
— Мистер Хиндеман, вы же подписывали документы о неразглашении?
Том решил оставить вопрос без ответа.
— Это место сейчас — магнит для человеческих глаз, — продолжал человек в костюме. — Под заборами уже снуют любопытствующие… личности. Если они узнают, что мы здесь удерживаем людей, представляете, что начнётся?
Том пожал плечами.
— А-а-а… вам безразлично. — Незнакомец расплылся в улыбке и в шутливой манере погрозил Тому пальцем.
Затем он буквально подпрыгнул с кресла и отошёл к витринному стеллажу. Сам кабинет был захламлен предметами декора. На стенах висели чучела вымерших животных. Груду деревянных столиков покрывали бумажные карты и какие-то перья. У каждой стены притаились обитые тканью стулья, а в углу стоял настежь распахнутый шкафчик. В шкафчике Том заметил коллекцию старомодных жёстких дисков. Наверное, это единственное помещение в комплексе, которое не имеет никаких практических применений. Ах да, ещё есть подсобка. Хотя её же можно превратить во временный изолятор?
— Вы курите, месье Хиндеман?
«И что я должен ответить? Они же могут знать о его вредных привычках. Или их отсутствии».
— Сейчас уже… бывает иногда. Не так чтобы постоянно. — Том остался доволен своим ответом. Достаточно уклончиво.
Незнакомец вернулся к столу с небольшим деревянным футляром.
— Хотите сигару?
— М-м… — Том завертел головой, не зная в какую сторону ему кивать.
Любезный человек счёл это за согласие. С помощью какого-то металлического приспособления он отрезал кончики у двух сигар и протянул одну из них Тому.
— Настоящая кубинская сигара, — сказал он, протягивая к лицу Тома зажжённую бензиновую зажигалку. — Вам это что-то говорит?
Том затянулся крепким дымом и закашлялся. Ему тут же захотелось отложить эту штуку в пепельницу.
Незнакомец засмеялся и играючи выпустил облако дыма.
— Это вам не дешёвые папироски по три бакса за пачку. Великое наследие Кубы! Один высокоуважаемый месье в Старом Мире занимается выращиванием этого табака. Благородное растение!
— По мне, — сказал Том гудящим от дыма голосом, — так лучше бы он выращивал картофель.
Собеседник Тома не снимал с лица подобострастного оскала.
— Картофель тяжело спрятать от червя. А вот табак можно выращивать на открытом воздухе. «A-vernis» его не трогает.
— Жаль только, что его нельзя есть, — сказал Том.
Оскал сошёл с лица незнакомца. Он подался вперёд и положил руку с дымящейся сигарой на стол.
— Меня зовут Оливье Левассер. — Он перешёл на более деловой и серьёзный тон. — Я — исполнительный директор компании «Cardinal». Вы знаете, какая главная особенность нашей компании?
Том пожал плечами. «Знаю, конечно знаю».
— Нам безразлично. Как и вам. Нам говорят сделать дело, — и мы делаем его, не задавая лишних вопросов. Делаем исправно и получаем за это щедрую плату. Как и подобает настоящим… наёмникам. — Он откинулся на спинку кресла и вновь затянулся дымом. — Вы ведь наёмник, месье Хиндеман?
— Был наёмником.
— И что же заставило вас бросить эту работу, м-м? Борьба со злом, как сказал мой подчинённый? Борьба за справедливость?
Том грустно улыбнулся и вбил сигару в пепельницу.
— Справедливость мне… безразлична.
— Низкая оплата?
Том отвернулся, промолчав.
— Страх умереть?