Аристарх откинул голову и захохотал. Слова Тома его явно удовлетворили.
Безумное ликование продолжалось, наверное, не меньше минуты. Как только Тому вновь дали возможность сказать, он ею воспользовался:
— А теперь посмотрим, из чего они сделаны? — Он взял Кирилла за воротник боевого костюма и поднял на ноги.
Толпа вновь встретила слова Тома одобрением. Наверное, на пике положительных эмоций человек готов принять любые убеждения. Главное — грамотно их подать.
— Одну минуточку, — громко объявил Кирилл. Народ затих в ожидании его слов.
«Чёрт… — подумал Том. — Нельзя позволить ему говорить». — Тому понадобилось несколько недель расследования и несколько минут разговора, чтобы понять, что это за человек. Он как рыба-вьюн — чем сильнее сожмёшь, тем более скользким он становится. Вот сейчас он уже готов выскочить из ладони.
— Заткнись… — процедил Том сквозь зубы, заламывая руку Кирилла за его спиной.
— Послушай, я не против, чтобы ты посмотрел, из чего мы сделаны и все дела… — сквозь зубы процедил Кирилл. — Но… — Он говорил достаточно громко, чтобы его слышали все вокруг. — Может быть, посмотрим на ком-нибудь другом?
Том толкнул его вперёд, навстречу взвинченным, но поутихшим людям, и ткнул в спину стволом винтовки.
Кирилл, ухмыляясь, оглянулся назад. «Не заряжена», — вспомнил Том. Тем не менее, он был готов наподдать прикладом по неизменно надменному лицу Кревицкого. Лишь однажды эта наглая физиономия меняла своё выражение: когда Том сказал ему про Мэри. И это единственный момент, когда Том действительно взял над ним верх. Не угрожая винтовкой, не втаптывая ногой в пол. Лишь когда сказал про Мэри.
— Я сделаю это на тебе, — бросил Том. — Думаю, народ не против?
Толпа уже хотела бросить поддерживающий клич, как Кирилл дал молниеносный ответ:
— Сколько среди вас солдат? — Он обращался к толпе, забыв о том, что за его спиной стоит враг. Слова были твёрдые и уверенные. Кревицкий уже знал, что победит.
Однако Том тоже не собирался сдаваться. Он вновь толкнул Кирилла в спину, и тот оказался уже в двух метрах от первой линии людей. Кто-нибудь мог бы выскочить вперёд и схватить его за горло, но никто пока не решался.
— Что ты хочешь сказать? — задумчиво произнёс Аристарх Землин.
«Вот и всё», — подумал Том. Руки налились тяжестью — он едва ли не опустил винтовку.
Инженеры, электрики, программисты, уборщики и, возможно, даже шлюхи в недоумении переглядывались.
— Ни одного! — заявил Кирилл. — Среди вас ни одного солдата! А там, — он указал на дверь, ведущую в коридор, — ребята серьёзные. Да что там? Они психи ебаные! Каждому второму там давали пистолет вместо погремушки, а пили они не молоко из материнской сиськи, а керосин из папашиной армейской фляги. Вам позволили этот маленький бунт лишь потому, что нам запрещено стрелять на поражение. Но это пока что.
Люди злились. Их мускулы напряглись, а тела подрагивали. Казалось, вот-вот, — и они набросятся на дерзкого «кардинальца» в желании разорвать на кусочки. Но Кирилл тут же смягчил это напряжение:
— С другой стороны, — его слова прозвучали будто бы взрыв хлопушки. Каждый присутствующий словно получил невидимую пощёчину или его окатили ледяной водой. — Если атаковать грамотно… Если убедить других пленных присоединиться… И если подобрать нужное время…
Том заметил, как улыбается Аристарх.
— Шансы на победу будут, — закончил Кирилл. — Мы можем взять количеством.
— Мы? — воскликнул Аристарх.
Кирилл покачнулся на одной ноге и повернулся всем телом к Тому и Аристарху.
— Мы.
Землин одобрительно расхохотался. Улыбки засияли и на лицах других людей. Лишь Том оставался серьёзным.
— Как я сказал, бойцов среди вас нет. Точнее… — Кирилл указал пальцем на Тома. — Есть лишь один. Неужели не хотите второго в подарок?
Том вспомнил разговор в кабинете Левассера.
— Наёмники, — сказал он, нарушая всеобщую радость, — стреляют лишь в ту сторону, в которую им выгодно стрелять.
Кирилл сверкнул зубами и закивал, указывая на Тома пальцем.
— Именно так, мой друг… И сейчас мне выгодно стрелять по ним. — Он поджал губы и раскинул руки в стороны; его глаза смеялись.
Народ встретил эти слова тепло. Кто-то бросал слова вроде «шакал», «вот сволочь» и «гадёныш», но каждый при этом улыбался. Они приняли его предложение.