— Боже… — прошептал Том. — Что они с ней… Открывай двери! Я иду к ней… — Том рванул к выходу, но Кирилл его остановил:
— Нет! Ты нужен ей здесь.
— Что ты несёшь?
«Я не позволю тебе её забрать…».
— Рискованно. Кто-то должен меня прикрывать, пока я работаю, — сказал Кирилл.
Том энергично подступил к Кириллу.
— Ты предлагаешь, чтобы она шла к нам сама?
— Именно так. Как только она выйдет из блока, мы вместе отправимся ей навстречу.
— Она закована, идиот! — воскликнул Том.
— Здесь есть кнопки, чтобы её освободить. И мы можем говорить с ней через динамики.
— Я ИДУ К НЕЙ, — твёрдо заявил Том.
— Что ж, иди! — не выдержал Кирилл. — Давай! Вперёд! Только не жди, что я буду открывать вам двери.
Том рванул на Кирилла, и Кирилл тут же оттолкнул его в сторону, выхватив пистолет.
— Нет, Том, — сказал Кирилл, направляя ствол на напарника. — Либо мы остаёмся здесь вместе… либо я работаю дальше без тебя. Выбирай.
Кирилл даже боялся представить выражение лица Тома. Казалось, его злоба вот-вот разорвёт ему шлем.
Глава 40. CAU
Если бы Тьму можно было попробовать на вкус, она отдавала бы жжённой резиной. Если бы Тьма могла говорить, она бы не сказала ни единого слова.
Чтобы скрасить пребывание в темноте, мозг принялся рисовать разноцветные пятна перед глазами. Независимо от того, поднимала ли Мэри веки, опускала ли — эти пятна всегда были с ней и всегда кружились в незатейливом танце, пытаясь свести девушку с ума. Органы продолжали напоминать о том, что они работают словно механизм двигателя внутреннего сгорания.
Кто она? Где она? Сколько времени прошло? Мэри не знала, да и ей было плевать. Она растворилась во Тьме, стала её лучшей подругой и любовницей. Она поверила Тьме и прыгнула в её объятья, рассчитывая на то, что теперь они вместе и теперь они неразлучны.
Но почему вдруг сквозь её веки прорезался свет? Нет, она не поверит. Почему Зверь на этот раз шепчет? Где же его привычный писк, который пытается разлучить их с Тьмой? Он, словно змей-искуситель, пытается сломить волю последней женщины в этом мире? Или же она была первой? Но Мария родила Иисуса, мама всегда говорила…
— Мэри, ты меня слышишь? Пожалуйста, кивни, если так.
Мэри подняла веки. Пятна закружились в ещё более ритмичном танце. Стало нестерпимо больно. В глаза острым лезвием врезался свет. Потекли слёзы.
Что это? Тьма ушла? Почему тогда Мэри не расстроена? Почему она рада закончить их отношения?
— Мэри, я повторяю…
«Господи, как же тихо!». — Она сощурилась и вытянула шею в желании прислушаться к словам Зверя. Голос в этой комнате звучал в тысячу раз тише, чем она привыкла. Желая слышать его снова и снова, Мэри закивала.
Оковы на руках и ногах разжались. И это и есть цена свободы?
Страшась того, что Зверь передумает, она тут же попыталась скрутиться в позу эмбриона, отдёрнув руки и ноги подальше от оков, однако трубки в её теле тут же причинили нестерпимый дискомфорт.
«Так, соберись. Ты должна сделать это сама!», — мысленно сказала себе Мэри и после секундной неуверенности взялась за трубки у рта.
Рывок.
Змеи поползли вверх. О, как же противно! Они не собирались сдаваться, но Мэри была тех же взглядов. Всхлипывая, она тянула трубки по пищеводу вверх. Мэри чувствовала, как они скребутся внутри её тела, а когда наконец их края вынырнули наружу, она скрючилась, тяжело дыша и иногда поддаваясь рвотным рефлексам.
— Мэри, ты должна выйти отсюда. Я не могу тебе помочь, пока ты не…
Почему этот голос был ей таким знакомым? Она будто уже его слышала. Когда-то в далёком прошлом.
Отдышавшись, она сняла шлем с электродами. В пищеводе и горле до сих пор стояли ощущения, словно сквозь них пронёсся поезд. Мэри изредка икала. Вытащив иглы из рук, она отклеила присоски с рёбер и принялась стягивать с себя пояс.
Пришло время. Она хотела бежать, но слишком с этим затянула. Теперь уже не будет других шансов. Сейчас или никогда!
Мэри соскочила с ужасающей кровати и попятилась спиной к обклеенной звукоизоляцией двери. Вдоволь насмотревшись на место заточения, она отвернулась и бросилась к выходу, не желая более задерживаться здесь ни на секунду.
Она обшаривала пальцами тонюсенькие щели, пытаясь разобраться, как открыть дверь. Хлопала ладонями, толкала — без результата.
Сердце застучало с бешеной громкостью. Мэри сделала несколько шагов назад и посмотрела на то место, где была дверь. Неужели её никак не открыть? Неужели ничего нельзя сделать? Неужели это конец?