Она помнила, как вечером, при свете одного лишь ночника, лежала, впившись пальцами в одеяло и, приковав всё внимание к мягкому лицу папы, слушала о том, как герой в одиночку бродит ночью по джунглям, населенными жуткими зверолюдьми. Мэри начинала цокотать зубами — тогда отец закрывал книгу, вставал и, добродушно посмеиваясь, взъерошивал ей волосы.
— Ну всё, завтра будем читать дальше, — говорил он.
— Хочу сейчас, — отвечала Мэри. Да, ей было страшно, но в то же время безумно интересно.
— Не-ет, — протягивал папа. — Твоя мама и так меня убьёт, если узнает, что я опять тебе это читал.
— Ну па-а-ап.
— Завтра. — Он целовал её в лоб и, пожелав спокойной ночи, удалялся. А она спала. Несмотря на страшную историю, крепко-крепко. И ей никогда не снились кошмары про диких зверолюдей.
Прошло восемь лет с момента его кончины, но Мэри тосковала до сих пор.
Доктор-человекоаллигатор демонстративно стукнул баночкой для анализов о прикроватную тумбу и окинул Мэри снисходительным взглядом.
— Я зайду через десять минут, — сказал он, развернулся и зашагал прочь из палаты.
Она проводила его взглядом, а когда дверь закрылась, — зарыдала, сидя на ледяном полу.
«Больше нельзя сопротивляться. Они сделают что-то плохое», — всхлипывая, подумала она. Мэри не понимала, где находится и чего хотят от неё эти люди. Она проходила медобследование в связи с участившимися головными болями, а потом… «Зачем я им нужна?!». Потом, после электроэнцифалографии, Мэри, казалось, потеряла сознание. Полностью пришла в себя она уже в этой палате сегодняшним утром. И никого, кроме этого ужасного доктора, видеть ей ещё не доводилось.
Собравшись с силами, Мэри поднялась на койку и покосилась на баночку. Она зарыдала ещё громче. «Чего они хотят?!».
Ей пришлось подчиниться требованиям доктора-человекоаллигатора. Схватив контейнер, и вновь спустившись с кровати, она помочилась в него, немного задев пальцы и попав на пол. Подобное положение раздосадовало её ещё больше, и временно затихший плач возродился вновь.
Когда доктор вошёл в палату, Мэри была уже спокойна. Она отсутствующе смотрела в пустоту и похлопывала ресницами. Небольшая прядь волос закрывала её правый глаз.
— Вот так-то лучше, милочка, — сказал он, посмотрев на наполненный контейнер для анализов, стоящий на тумбочке. — Стоило эти ваши истерики устраивать?
— Чего вы хотите? — еле слышно пробормотала она. Мэри и сама удивилась, откуда у неё нашлась смелость заговорить с этим чудовищем.
— Мы вас обследуем, — взяв в руки баночку, сказал доктор. — А потом отпустим.
— Зачем? Зачем вам меня обследовать?
Доктор промолчал.
— Почему на мне наручники, господи, почему? — её голос затихал с каждым словом, и последнее она уже не проговорила, а прошептала.
— Это в целях вашей же безопасности.
Доктор-человекоаллигатор достал из кармана белого халата шприц-пистолет. Мэри стянула ноги в коленях и забилась в изголовье кровати.
— Протяните, пожалуйста, руку запястьем вверх.
— Чего вы хотите?
— Это всего лишь витамины, — спокойно сказал доктор. — Вы видели цвет своего лица? Вы нездоровы.
Мэри замотала головой, хватая ртом воздух.
— Вот скажите, зачем всё усложнять? — сказал доктор, выдвинувшись к кровати.
Мэри задрыгала ногами, и доктор, стиснув губы и покачав головой, остановился.
Он пошёл к выходу, открыл дверь и призвал кого-то кивком.
В палату вошли двое мужчин в боевых костюмах, с винтовками на спинах. Один из них схватил Мэри за лодыжки и прижал их к койке, а второй сделал то же самое с руками. Она кричала и старалась отбиваться, но безуспешно. Доктор нагнулся над белыми простынями, и Мэри почувствовала, как игла впилась в изгиб на локте. Препарат с лёгким жжением поплыл по вене.
Последнее, что она увидела, прежде чем сознание померкло, — холодные гипнотизирующие глаза аллигатора.
Глава 4. UAG
— Ну-ка, дай-ка мне это!
Дикси схватил с прилавка синий шёлковый платок с вышитыми на нём белыми веточками сакуры и утёр им нос. Торгашка, двадцати пяти лет с виду, вскинула руки к лицу.