Он отвечает на третьем гудке.
— Миранда?
— Открой ворота. Я здесь. — Ему нравится, когда я приказываю. Но также нравится приказывать мне. Это как битва характеров; извращенный ритуал спаривания.
— Ты здесь? — спрашивает он, но его голос не звучит удивленно. По пятницам я приезжаю довольно часто.
— Прямо перед домом, — отвечаю я, как раз в тот момент, когда водитель останавливается перед воротами.
— Я только сейчас закончил деловой ужин. — Деловой ужин означает секс с дорогой проституткой. Я наняла частного детектива, чтобы он проследил за Лореном. И знаю, что он любит: темные волосы, большие сиськи и извращения. У меня есть фотографии. А еще у него склонность к несовершеннолетним девочкам. Хоть они и выглядят как двадцатилетние, большинству из них еще нет восемнадцати. Он очень, очень испорченный мальчик.
— Не торопись, — с улыбкой говорю я.
— Я позвоню домработнице и попрошу ее впустить тебя. Устраивайся поудобнее пока ждешь меня. — Устраивайся поудобнее означает раздевайся.
— Как я уже сказала, не торопись.
Через несколько секунд после того, как я заканчиваю разговор, ворота открываются и возле входной двери его домработница приветствует меня по имени.
Взяв мое пальто, она говорит:
— Мистер Букингэм скоро приедет. Он сказал, что вы можете ждать его где пожелаете. — Женщина вежливо кивает и уходит.
— Хорошо, — говорю я ей вслед, наблюдая за тем, как она виляет задницей в короткой юбке. Когда я перееду в этот дом, то сразу же уволю ее и возьму на это место кого-то постарше и менее привлекательного. Кого-то, чья задница уже давно видала лучшие времена.
Я направляюсь прямиком в кабинет Лорена и закрываю за собой двойные двери. Все в этой комнате приводит меня в восторг. Здесь преобладает мужское начало, которое заставляет трепетать мои интимные места. Роскошное дерево, кожа, темные цвета и слабый запах сигар — это мои феромоны.
Налив себе его лучшего коньяка, я вытаскиваю из сумки все документы и фотографии и раскладываю их на столе. Я хорошо постаралась — массивный стол полностью завален ими. После этого снимаю одежду и, оставшись только в кружевном лифчике, стрингах и шпильках, устраиваюсь в огромном рабочем кресле и начинаю потягивать коньяк. Мне хочется заняться самоудовлетворением, потому что я настолько возбуждена, что нахожусь практически на грани оргазма, но я жду — хочу, чтобы он облегчил мою боль перед тем, как я сокрушу его. Хочу трахнуть его перед тем, как хорошенько встряхнуть.
Наконец, открывается дверь и в кабинет, одобрительно улыбаясь моей наготе, заходит Лорен.
— Ты знаешь, что ты моя самая любимая гостья? — Он идет ко мне, по пути снимая с себя одежду. Мне всегда нравилось его обнаженное тело. Лорен постоянно занимается в спортзале и бегает; его тело выглядит в половину моложе его возраста.
Я встаю и медленно, возбуждающе, стягиваю трусики и лифчик.
Он восхищенно наблюдает за тем, как я ложусь на стол поверх своего шедевра.
— Самая любимая гостья, — шепчет он, взбираясь на длинный стол и на четвереньках двигаясь ко мне.
Когда руки Лорена оказываются возле моей талии, я останавливаю его:
— Замри.
Он подчиняется.
— Ты заставил меня ждать, — томно произношу я.
Он смотрит вниз и улыбается. Я знаю, что точно также он улыбается своим шлюхам, поэтому это больше не кажется мне чем-то особенным.
— Сначала я.
Его улыбка становится шире. Он переводит взгляд на меня и облизывает губы.
— Сначала ты? — дразнящим голосом интересуется он.
— Сейчас же, — приказываю я.
Он медленно наклоняется, не отводя от меня глаз. Это часть его игры. Медленные движения, контроль — это его возбуждает. Не буду отрицать, что и меня тоже.
Его рот жадно терзает меня. Губы, зубы, язык — то, как они слаженно работают — это божественно. Он вставляет несколько пальцев, и я вся горю. Я крепко хватаю его за волосы, удерживая на месте, и одновременно начинаю двигать бедрами в нужном мне темпе. Я отдаю ему приказы и говорю мерзости, и мне это нравится. Он стонет, одурманенный тем, что происходит.
— Миранда, мне нужно быть внутри тебя. Сейчас, — молит он.
Он умоляет. Сценарий, который я себе составила, становится все лучше и лучше.
— Сначала я.
И в этот момент меня накрывает самый сильный оргазм в моей жизни. Сочетание ловушки, которую я расставила, его покорности и талантливого гребаного рта сотворило то, что невозможно будет повторить снова.
— Черт! — выкрикиваю я, содрогаясь снова и снова, что заводит Лорена еще больше.
Когда я успокаиваюсь и открываю глаза, он садится на пятки и наслаждается видом моего тела.
— Тебе нравится, что ты видишь? — спрашиваю я.
Его глаза практически черные от желания. Грудь тяжело вздымается. А член молит о действии.
— Очень.
Я подмигиваю.
— Ты еще не все видел. — Он, ухмыляясь, наблюдает за тем, как я слезаю со стола и устраиваюсь в его кресле. — Мне нравится это кресло, — говорю я, поглаживая пальцами кожаный подлокотник. — Оно заставляет меня чувствовать себя могущественной.
Лорен сползает со стола и встает передо мной, жадно изучая каждый сантиметр моего тела.
— На колени. — То, как он произносит это, обычно не оставляет другого выбора.
— Не сегодня, мистер Букингэм. — Я откидываюсь в кресле, скрещиваю ноги и соединяю кончики пальцев пирамидой. — Почему бы тебе самому не опуститься на колени? — добавляю я с дьявольской улыбкой и показываю на множество разбросанных улик на его столе.
— Что это? — спрашивает он.
— Или чье? Это твои яйца, мой дорогой, — мило хлопая ресницами отвечаю я. — Я взяла тебя за самые яйца. А ты ведь знаешь, что я люблю пожёстче. Тебе может быть немного больно.
Его лицо краснеет от злости, и Лорен начинает просматривать документы. Потом он качает головой из стороны в сторону. Это должно выглядеть как вызов, но я всегда могу распознать ужас, если увижу его. С его лица сходят все краски, как песок, который высыпается из песочных часов. Я не могу не провести эту аналогию… его время вышло. Продолжая неверяще качать головой, он переводит взгляд на меня.
— Что это? Чего ты хочешь?
— Я хочу нас. Все просто.
Лорен бледнеет.
— Нет, я так не думаю. — Он показывает на бумаги на столе и неуверенно произносит:
— Это… это не любовь.
Я закатываю глаза.
— А кто говорил о любви? — От меня не ускользает ирония того, что мы ведем этот разговор обнаженные, а в воздухе все еще витает запах возбуждения.
Он несколько раз моргает.
— Но разве не поэтому люди обычно женятся? — Лорен ошеломлен. — Ты шантажируешь меня?
Я стучу кончиком указательного пальца по губам, обдумывая свой ответ.
— Шантаж — это звучит слишком грубо. Назовем это переговорами о наших взаимоотношениях.
Лорен собирает с полу свою одежду и натягивает брюки и рубашку. Несколько секунд он просто смотрит на меня: сначала с недоверием, а потом с отвращением.
— Оденься.
Я опускаю взгляд на свою грудь.
— Несколько минут назад, когда твой рот был между моими бедрами, ты не возражал, что на мне нет одежды.
Он раздраженно проводит рукой по волосам, а потом дергает себя за прядь и кричит:
— Несколько минут назад ты не была гребаной психопаткой!
— Нельзя так разговаривать со своей невестой, — нахмурившись, произношу я.
Его взгляд сцепляется с моим, и я вижу в нем чистый, ничем не прикрытый страх.
Я начинаю собирать документы и складывать их в аккуратную стопку.
— Как только вернусь домой, то сразу же подам документы на развод. Шеймус узнает об этом в понедельник. Я перееду к тебе, когда развод вступит в силу. Все это время будем держаться поодаль, нам не нужны сплетни.
Лорен ошеломленно фыркает.
— Смотрю, ты тщательно все продумала. Нам определенно не нужны сплетни. Но это меньшая из наших проблем, Миранда. Ты ненормальная и именно это волнует меня сейчас больше всего.