Я отмахиваюсь от него.
— Так будет лучше. Ты просто пока не видишь этого. Нам будет хорошо вместе.
Он трет лицо руками.
— Как, черт возьми, я умудрился так попасться?
— Хмм… давай посмотрим… инсайдерская торговля, отмывание денег…
— Я не делал ничего из этого. Это все ты, ты подделывала мою подпись, — обрывает меня Лорен.
Я смеюсь.
— Я ничего не подделывала. Тебе стоило бы знать, что перед тем, как что-то подписывать, нужно сначала это прочитать. Подобная недальновидность может упечь тебя в тюрьму на всю оставшуюся жизнь. Но мы ведь не хотим этого?
Он снова качает головой.
— Все мои сделки чистые. Я никогда не делал ничего противозаконного.
Я щелкаю языком и выгибаю бровь.
— Извини, но я не соглашусь с тобой. Твой член, скорее всего, поддержит меня. Насколько мне известно, в штате Вашингтон все еще запрещено платить за секс. Понимаю, это прогрессивный штат, но… — Я замолкаю, а потом с насмешкой добавляю… — Особенно за секс с несовершеннолетними. Уверена, к этому до сих пор неодобрительно относятся.
— Агентство гарантировало мне, что они все старше двадцати одного.
Я ухмыляюсь.
— И когда это ты стал таким наивным, Лорен? Люди лгут.
Он трет переносицу и вздыхает, но по тому, как поникли у него плечи, я понимаю, что это его не успокаивает.
— Это точно. Чего ты хочешь? Мои деньги? Я заплачу. Назови цену.
Я качаю головой.
— Я же сказала. Мы женимся. Вот чего я хочу.
Лорен выглядит совершенно озадаченным, но я вижу, как крутятся колесики у него в голове, взвешивая все варианты. Он знает, что по уши увяз.
— Хорошо. Но ты уволена. Я выплачу тебе выходное пособие. Не хочу, чтобы ты лезла в мой бизнес. Понятно?
Я вздрагиваю, но тут же осознаю, что смогу устроиться в любую компанию после того, как перееду в Сиэтл.
— Понятно.
— Мы подпишем брачное соглашение.
Я киваю. Не знаю, как мой ультиматум так быстро превратился в переговоры. Честно признаться, я немного удивлена, что все идет столь хорошо.
— Согласна.
— Среди твоих бумаг были результаты теста на отцовство. Я хочу, чтобы ты поклялась, что никто и никогда не узнает, что Кира — от меня. Я не хочу детей. Пусть ее воспитывает твой муж. Ей лучше с ним. Им всем лучше с ним. Надеюсь, ты понимаешь это. Тебе не стоило становиться матерью.
«Я не мать», — думаю я, — «Они мой фасад».
— Хорошо. — Сегодня я со всем соглашаюсь. Лорен просто не знает, что я даю ему время привыкнуть к мысли о браке, а потом перевезу детей к нам. Я не хочу видеть их в своем доме, но это необходимо для видимости. Никто не любит женщин, которые отказываются от своих детёнышей А еще мне нужно, чтобы Лорен начал общаться с Кирой. В конце концов, он смягчится и признает ее, а потом еще и поблагодарит меня за такой подарок. Дав ему единственное, что он хотел, но не знал об этом, я искуплю свою вину в его глазах. Я доберусь к сердцу Лорена через Киру. Кто знал, что ягненок может стать идеальным орудием?
Глава 30
Я уничтожу твою душу
Шеймус
Настоящее
Я знаю, что стресс не идет мне на пользу. Он как лев, который рыскает по извилинам моего мозга, выжидая, чтобы напасть и сожрать меня. Он пирует на моем здоровье, здравом рассудке и самочувствии, как ненасытное дикое животное.
Иногда стресс можно контролировать с помощью психической переоценки и смены перспективы. В этом случае некоторые проблемы оказываются не такими уж серьезными, как я первоначально думал. А иногда и вовсе не проблемами.
Но то, что я сейчас переживаю с Мирандой и возможность того, что она увезет моих детей в Сиэтл — это самая настоящая проблема.
Я чувствую стресс… физически чувствую его. В онемении ног. В слепоте глаза. В потере аппетита. В бессоннице. В усталости мускулов и головной боли, которая грохочет, как кимвалы13. Он кровоточит по венам, наполняя меня, как до предела надутый воздушный шар, находящийся на грани взрыва.
Я сижу в приемной в офисе юриста Миранды. Все в этой комнате кричит о превосходстве: начиная с темно-красных кожаных диванов, обшитых темным деревом стен и полок, и заканчивая искусственным мускусным ароматом, витающим в воздухе. Это праздник тестостерона. Наверное, если они защищают тебя, то оно дает ощущение безопасности, как будто здесь ты находишься под защитой Супермена, в коконе его плаща. А если ты стоишь по другую сторону и ожидаешь своего неизвестного будущего, которое находится в их руках, оно заставляет чувствовать себя на два дюйма ниже…
Эта встреча была назначена неожиданно несколько дней назад. Мне представили ее как гражданскую процедуру по примирению сторон. Я надеюсь, что Миранда придет в себя и передумает, но что-то мне подсказывает, что это невозможно.
— Мистер Макинтайр? — раздается деловой голос. Он как вуаль, прикрывающая обнаженные клыки и зубы.
— Да, — отвечаю я, избегая встречаться с ним взглядом. Это намеренно уклончивый жест, чтобы задать тон беседы. Горечь заставляет меня стоять на грани здравого смысла и смотреть вниз в глубокий темный колодец ожидающего меня сожаления. Я боюсь, что мой рот одержит сегодня утром надо мной верх. Недостаток сна лишил меня чувства приличия и такта и оставил лишь искромсанные остатки чуткости и сдержанности. Мне нужно держать себя в руках. Я хватаю трость и встаю, чтобы последовать за ним по коридору в комнату для переговоров.
Миранда уже здесь. На ней черный сшитый на заказ пиджак и малиновая шелковая блузка. Красный цвет означает власть. Это ее любимый… цвет в одежде и характерный штрих.
Я занимаю предложенное мне место прямо напротив нее. Миранда находится в пяти футах от меня, но я чувствую, как она пытается запугать меня яростными импульсами агрессии, исходящими от нее. Я гневно смотрю на нее в ответ, давая понять, что не собираюсь реагировать на это.
Ее юрист, Дин Дергман, прочищает горло, чтобы разбить нашу молчаливую дуэль, и говорит:
— Почему бы нам не начать?
Во мне бурлит ярость. Я с вызовом поднимаю бровь и отвечаю:
— Действительно, почему бы нам не начать?
Он подвигает ко мне через стол аккуратную стопку бумаг. Как будто кто-то специально подравнивал ее несколько раз, чтобы гарантировать идеальность и добавить этот штрих к общей атмосфере превосходства.
Я беру их твердой рукой и привожу в беспорядок.
Пересмотр опеки
Кай Макинтайр
Рори Макинтайр
Кира Макинтайр
Это единственные слова, которые я вижу на странице. Я не могу сосредоточить взгляд и неожиданно начинаю слышать головную боль. Слышу, как с каждым стуком сердца ударяются кимвалы, будто кровь, струящаяся по венам, пытается задержать время… перед наступлением катастрофы. Я зажмуриваюсь и прошу о том, чтобы мир и все в нем, кроме этих имен на бумаге, вспыхнуло и сгорело дотла.
— Мистер Макинтайр? — Бергман желает моего внимания.
Не открывая глаз, я тру виски и мысленно проклинаю его за то, что он существует.
— Да.
— Не желаете, чтобы я кратко изложил содержимое документа?
Нет, не желаю.
— Да. — Я с трудом открываю глаза и вижу, что Миранда смотрит на меня с нечитаемым выражением лица.
— Мистер Макинтайр, миссис Букингем…
Я не даю ему договорить, потому что его голос, сталкиваясь с грохотом в моей голове создает диссонанс, который я не могу вынести.
— Я передумал. Дайте мне несколько минут, чтобы прочитать все самому. Вы не против оставить меня одного?
Внутри все начинает бунтовать, и я потею. Легкая испарина — предшественница надвигающейся тошноты. Подумав об этом, я быстро сглатываю, потому что утренний кофе уже готов к немедленной эвакуации. Уж лучше затолкать его назад, чем позволить завершить свою прогулку через обычный выход.
— Конечно, — вежливо произносит Бергман.