У немцев морская техника и организация в этом отношении, как и во многих других, стояла выше. Одна из многочисленных заслуг адмирала Тирпица и заключалась в том, что он заранее принял в расчет повышенные требования кораблестроения. Благодаря этому, всегда была возможность и вне очереди ввести корабль в док. Ярким доказательством явился Ютландский бой, в котором целый ряд судов немецкого флота получил тяжелые повреждения. Числа наличных доков хватило для ввода всех поврежденных кораблей. Английский флот справился в короткий срок с ремонтом своих судов только потому, что у него число погибших больших кораблей превышало число поврежденных, т. е. как раз обратное тому, что случилось в немецком флоте. Только один «Marlborough» получил подводную пробоину.
Подводная война.
Командующий флотом обратился к флоту с циркуляром, прося содействовать изобретению новых средств борьбы с подлодками. Германия уже давно угрожала неограниченной блокадой английского побережья; эта угроза встревожила общественное мнение Англии, и общественное беспокойство носило признаки недоверия к имеющимся средствам защиты против подлодок. Я спрашивал себя: ограничатся ли и теперь постройкой новых судов-ловушек (decoy-ships), сторожевых судов и других оборонительных средств этого рода? По моему мнению, нужно было положить начало более активной наступательной стратегии. Только она была бы в состоянии сократить бесконечно длящуюся войну. Мне было вполне ясно, что для успешной борьбы с подлодками нужно отказаться от дальней блокады; она всё более и более сводилась к бездеятельному ожиданию врага и прозябанию у своих собственных берегов. Необходимо было перейти к ближней блокаде неприятельских портов и морских опорных пунктов. Но ближняя блокада была необходимо связана с активной стратегией. Такая стратегия была вполне естественна, если принять во внимание несравненное превосходство морских сил союзников. И я задался целью обосновать это мнение статистическими данными о потерях, причиненных до сего времени подводными лодками.
Нужно было показать, что потери возрастали, несмотря на все меры защиты против подлодок. Этим было бы доказано, что проблема борьбы с подлодками не может быть разрешена одной тактикой, и пассивной обороной своих судов и побережья. Проблему могла разрешить только перемена морской стратегии союзников в более активном направлении. Но чем более я углублялся в этот вопрос, тем яснее становилось для меня, как трудно добыть надежный цифровой материал о потопленных судах. Публиковавшиеся в газетах цифры были весьма далеки от истины. Многое совершенно замалчивалось, и печатавшиеся сводки составлялись так, чтобы внести успокоение в общественное мнение. В этом деле были, без сомнения, замешаны и политические соображения.
В начале войны действия немецких подлодок были направлены главным образом против военных судов противника. Уже в сентябре и октябре 1914 года англичане потеряли от подводных атак пять крейсеров. Приблизительно в это же время Адмиралтейство аннулировало de facto постановления Лондонской конференции о морской блокаде, имевшие целью оградить мирное население страны от голода и недостатка продовольствия. Другими словами, Англия объявила «голодную блокаду» центральных государств, что вызвало протест нейтральных стран, например, Голландии. Германия же ответила на нее подводной блокадой всего побережья Великобритании. Таким образом, немецкая «подводная блокада» должна скорей рассматриваться как ответная мера против английской «голодной блокады», а не как преднамеренное нарушение основных принципов международного права.
Подводная блокада началась ещё до моего прибытия на Гранд Флит, и число потопленных судов быстро возрастало. 7-го мая у берегов Ирландии немецкой подлодке удалось потопить величайший океанский пароход «Lusitania». Английское правительство ловко использовало гибель этого судна для политической пропаганды в Соединенных Штатах. Америка категорически запротестовала против уничтожения торговых судов без предварительного предупреждения и добилась того, что германское правительство ограничило деятельность подводных лодок целым рядом правил.
Единственное средство для борьбы с подлодками, которым Англия располагала летом 1915 г., были сторожевые суда и особые западни для подлодок: суда-ловушки (“decoy-ships”) с тщательно замаскированной артиллерией. Экипаж этих пароходов, число которых все увеличивалось, назначался из запасных флота, но офицеры зачастую набирались из авантюристов, очень, правда, предприимчивых, но проявлявших грубую жестокость и не брезговавших никакими средствами, чтобы заманить врага. В противовес этому немецкие подлодки считали себя вправе топить пароходы и парусные суда без предупреждения. Эти печальные явления, которых, быть может, в «малой войне» и нельзя вполне избежать, усилили взаимное ожесточение с обеих сторон и создали опасные прецеденты для будущих войн. Подводная блокада нанесла торговому флоту союзников большие потери; летом 1915 года они доходили до 200 ООО тонн в месяц, и, несмотря на усовершенствование пассивных средств защиты, число потопленных судов все возрастало. Было очевидно, что увеличивавшееся число неприятельских подлодок, развитие их техники и приобретенный командирами и командами опыт создадут для союзников чрезвычайно грозную опасность.
На счастье Англии, ее политика работала с гораздо большим успехом, чем стратегия. Протесты Соединенных Штатов вынудили германское правительство ограничить деятельность подлодок, и в 1916 году прогрессивный рост месячных потерь союзников приостановился. Германия оставила, однако, за собой свободу действий на будущее время и угрожала возобновить неограниченную подводную блокаду в случае, если Англия не будет придерживаться постановлений Лондонской конференции. Угроза эта сильно взволновала общественное мнение Англии. Адмиралтейство было встревожено, так как ему было известно о новой немецкой программе подводного судостроения.
Изучив этот вопрос, я пришел к выводу, что борьба возможна только мерами стратегии. Необходимо было перейти к более активным действиям флота, а затем вооружить торговые суда скорострельными пушками. В случае, если бы эти меры оказались недостаточными, пришлось бы организовать службу морской охраны, так называемую систему конвоев, которые отправлялись бы в назначенное время. Мне часто приходилось обсуждать вопросы подводной войны с офицерами Гранд Флита, и я неоднократно встречал сторонников моего мнения.
Сам командующий флотом считал этот вопрос чрезвычайно важным, но его больше привлекали усовершенствования пассивных оборонительных средств, чем активные действия. До тех пор пока существовал флот противника, он считал слишком рискованным менять стратегию и жертвовать своим флотом. Точка зрения Адмиралтейства, очевидно, совпадала с этим мнением; во всяком случае наш поход 18-20 августа не мог считаться активной операцией. В то время как весной Гранд Флит доходил до восточной части Северного моря, в этот раз операция ограничилась ближайшим к берегу водным районом и была по существу чисто оборонительной. Знаменательно было и то, что все новейшие подлодки были расставлены вдоль англо-шотландских берегов, и только старые суда были посланы в Гельголандскую бухту. Оперативный план последнего наступления служил ярким примером недостаточности оборонительной морской стратегии Англии; только счастье спасло английский флот от больших потерь. Наступившая после этой операции бездеятельность флота может быть объяснена только страхом перед немецкими подводными лодками, которым удалось 18 августа потопить два английских крейсера.
Линейный корабль «Royal Sovereign» ведет учебную стрельбу
В Скапа-Флоу.
1-го сентября «Benbow» прибыл в Скапа-Флоу, где был сосредоточен весь Гранд Флит. На следующий день я завтракал у командира линейного корабля «Royal Sovereign» кептэна Хента, одного из старейших командиров на флоте. В числе приглашенных было еще несколько старших командиров, и разговор исключительно вертелся на вопросе о возможности скорого производства в контр-адмиралы. Несколько раз я пытался перевести беседу на более военные темы, но безуспешно. Бездеятельность флота ослабила, по-видимому, интерес к войне. Старшему персоналу грозила опасность воспринять психологию мирного времени, когда обычные вопросы каждодневной службы, назначения и свободные командирские вакансии привлекают наибольший интерес большинства офицеров.