— Это серьезная проблема, — уронил я. После того, как слова отзвучали, я почувствовал, как напрягся Апелиус. Вероятно, сработал какой-то рефлекс старика, потому, что его контроль пополз мягкими нитями вдоль моих энергоканалов, но ощущалось это не страшнее щекотки. Впрочем, через секунду старик одернул себя.
— Что думаешь по поводу предложения обучить тебя всему вышеперечисленному взамен заклинания?
— Ты ведь с самого начала знал, что ничего не получится, так? — спросил я архимага.
— Да, — просто ответил Апелиус.
— В таком случае мне не кажется, что озвученная цена сравнима с заклинанием.
— Вот как? — ироничным тоном спросил архимаг. — В таком случае, чего же ты хочешь, жадный мальчик?
— Всего.
Глава 6
Следующие две недели стали для меня временем открытий. К примеру, я узнал, что Апелиус, напрягая всю мощность заклинания, может ускорять время в виртуале в тридцать раз. В тридцать, блин! В лаборатории куклы-зельевара время было ускорено до восьми раз, а здесь — тридцать! Теперь понимаю, что архимаг мог в любое время если и не поставить на паузу внешний мир, то уйти в глубины заклинания, где за пару секунд реального времени пройдет минута, за которую можно найти варианты решения проблемы. Если таки архимаг переселится в созданное для него тело, я точно против него в бой не выйду, и в Рао Галдан играть не сяду — у него будет в тридцать раз больше времени на размышления. И это я еще не беру во внимание все ресурсы аналитического заклинания, полные возможности которого я осознал лишь в эти недели. А может, возможности заклинания, которые мне показал архимаг, все еще изрядно преуменьшены — старик оказался тем еще параноиком, раз скрывал свои возможности до самого конца. И наверняка часть все еще скрывает.
Я выучил полный рунный алфавит, в котором не было пробелов — теперь я мог построить любую печать с помощью бао, и изрядно упростить уже построенные. Там, где прежде я использовал три-четыре руны, будто дикарь, пытающийся говорить с энергией мира на ломаном Каэльском, теперь могу поставить один знак, который встает в печать идеально и несет в себе в разы больше смысла, чем предыдущие три. Понятное дело, что в реальном мире я проверю на вшивость каждый полученный знак, но если они не несут в себе подвоха, то я — второй человек в мире после Апелиуса, который знает все руны.
— А как ты вообще добыл эти знаки? — спросил я у Апелиуса.
— С помощью виртуала прогнал через заклинание всевозможные комбинации черточек, кругов, полукругов и палочек, и записал результат.
— Вот так просто? А ты уверен, что руны будут работать в реальном мире так же, как в виртуале и нести в себе те же самые смыслы?
— Не понимаю, что тебя удивляет. Ты ведь перед созданием своих заклинаний изучал их в виртуале? Изучал. И смотрел, правильно ли оно работает. Мое заклинание изначально проектировалось с возможностью создания тестового полигона, в котором будут действовать любые законы окружающей реальности.
После изучения рун пошел черед артефактов, и здесь сложность задачи была на порядок выше, чем запоминание нескольких сотен закорючек. Теория конфликтности и взаимоусиления контуров, сложносоставные артефакты из трёх и более цепей, каждая из которых оснащена своим камнем души, трехмерные печати, ритуалы создания разумных артефактов, которые нужно начать с призыва, подчинения демона, а потом помещать вызванную душу в предмет.
Я обрабатывал материалы в виртуальной мастерской: вымачивал кожу в специальных составах, вытягивал из материалов бао и наоборот, насыщал их, и понимал — если бы Апелиус хотел устроить взрыв в школе или убить конкретного мага вне места его силы, у императора получилось бы. Артефакты, которые создавал я по его урокам, были уникальными и невероятно мощными, от них точно не отказался бы ни один маг со школы. Даже сам Тифон Мясник приобрел бы как минимум один артефакт, чтобы разобрать его и понять принцип работы. Уроки артефакторики от Апелиуса базировались на тех же самых рунах, на тех же самых управляющих контурах, на сопряжении микропечатей, на дозированной подаче энергии из камней души, но ритуалы были выверены до абсолютности. Ни единой лишней или недостаточно точной руны, ни единого сантиметра пространства без руны. Знаки сплетались в идеальные цепочки, в просьбы, оборачивающиеся атакующими плетениями. На каждый тип материала были свои рунные цепочки, печати, максимально ему подходящие. О том, что кожу можно вымачивать в зельях и составах, изменяя её свойства, я не знал, об этом не говорилось ни в книгах, ни на лекциях. Апелиус отступал от привычной мне системы артефакторики, затрагивал как зельеварение, так и природную магию, и контроль энергий, и другие магические сферы. И главное — это прекрасно работало! Схемы создания артефактов Апелиус специально подбирал под меня: под мои возможности и энергетику. И главное — Апелиус не заставлял меня заучивать схемы изготовления артефактов: он отвечал на любой вопрос, объяснял и пытался в первую очередь донести до меня правила артефакторики, научить меня ей, чтобы я сопоставлял знания и мог построить ритуал с нуля. Архимаг объяснял, какое значение имеет выбор правильного состава для обработки кожи, советовал создавать инструменты для себя самостоятельно, насыщая расплавленный металл своей собственной бао, чтобы ни одна эманация чужих энергий не трогала ни инструментов, ни артефактов во время работы. В результате выходили артефакты, не только по мощности превосходящие поделки того же Тифона Мясника, но и по удобству. Защитный браслет, созданный мною в виртуале с помощью выкованных мною же инструментов, ластился ко мне, как живой, и кроме щита создавал вокруг тела ауру, куда можно было слить лишнюю бао, слегка расширив собственный энергетический запас. Артефакт в форме острой насадки на боевой шест позволял бить невидимыми лучами очень едкой энергии, растворяющими любой щит и калечащими энергетику адепта. Не знаю, верить ли комментарию архимага, но по его словам, такая агрессивная энергия даже мага проймет. Осталось только найти нужные материалы и сотворить все эти предметы в реальности, и я выйду в дамки.