- Ты сегодня здорово выглядишь! - говорит она и плюхается в кресло. То самое, в котором тогда сидел Ян. Отгоняю неуместное нынче воспоминание и пожимаю плечами.
- Как обычно.
- Тебе просто офигенски идёт этот костюм.
Ей что-то надо, но решается перейти к делу, и это разряжает. Ставлю на стол вазочку с леденцами, она роется, выбирает персиковый, кладёт в рот и блаженно прикрывает глаза.
- Много ли для счастья надо!
- А что надо тебе? - не выдерживаю.
Лидия нервно заводит за ухо короткую тёмную прядь.
- Понимаешь, в общем, тут такое дело ...
Она мнётся, краснеет.
- Мне вообще-то срочно план на неделю надо сделать, - напоминаю я.
И тогда Лидия выпаливает:
- Короче, я слышала ты на выходные уезжаешь к родственникам. Так вот, не могла бы ты одолжить мне на уикенд свою квартиру. Я влюбилась по уши в одного художника, уже сказала своему, что уезжаю в командировку с пятницы по понедельник. И ты меня очень выручишь, если не откажешь.
И смотрит так заискивающе и преданно, но у меня внутри закипает и свистит чайник гнева.
- Нет, потворствовать измене Эдуарду не стану. И не проси!
Она фыркает.
- Наши отношения с Эдиком тебя не касаются.
- А вот и касаются: он мой друг и мне не безразлично его душевное спокойствие.
- Хлоя! Ты не понимаешь! - взвивается Лидия. - Эдуард - мой шанс зацепиться в столице. Это ты родилась в золотой колыбельке - няньки, элитная школа, машина на шестнадцатилетие, отдельная квартира. А провинциалкам вроде меня приходится царапаться вверх через тернии!
- Сколько пафоса! То, что у тебя в прошлом были проблемы, не оправдывает скотского отношения к Эдуарду. Он искренне любит тебя!
- Мне очень жаль! - резко говорит Лидия, и вдруг становится некрасивой, словно изнутри выбрался монстр и пожрал милое девичье личико. - Но я люблю другого! Можешь сейчас бежать ябедничать своему Эдичке. Ты никого не любила, льдышка фригидная, тебе не понять!..
- Ты зарвалась, - холодно обрываю я. - Уходи, и не показывайся мне больше на глаза.
Она встаёт и, гордо вскинув голову, идёт к двери. Там останавливается и оглядывает меня с презрением:
- Сама, значит, к этому своему мутанту бегаешь, а строишь из себя праведницу. Думаешь, такая вся чистая и никто о тебе ничего не знает! Да вся галерея говорит! Я ещё и защищала!
Она хлопает дверью, а я стою оглушённая.
Значит, вот что обо мне думают? Не зря после того вечера для васпов директриса косилась на меня и интересовалась ехидно:
- Как там наши осоньки поживают?
Я отшучивалась и не видела подвоха. А оно вон как, оказывается. Иду в дамскую комнату и тщательно, со смаком, умываюсь и жалею о том, что не могу смыть грязь людских сплетен с души.
Возвращаюсь и сажусь за план. Сухие ряды цифр и официальных фраз приводят в себя.
- ЯН ВЕРЕСК -
Приезжаю утром в контору почти вовремя. Киваю охраннику на первом этаже и по лестнице вверх. Дел вчера себе запланировал больше, чем успею за день. Вдруг очень стало не хватать адъютанта. Молодого, расторопного и молчаливого, чтоб глаза лишний раз не поднимал, а руками шевелил. Надо будет поизучать штатное расписание О.С.А.
Открываю дверь в кабинет и останавливаюсь на пороге. В моем кресле в расслабленной позе со сложенными на груди руками сидит Якоб Дворжак. Пан куратор. Нагло, бесцеремонно, без предупреждения пришел и сел в моё кресло в своем безупречном деловом костюме и ботинках. Вся обстановка кабинета стоит дешевле, чем один его ботинок. Куратор приглаживает рукой волосы с благородной сединой и здоровается.
- Доброе утро, пан Вереск, опаздываете?
От вежливой улыбки пана Дворжака сводит челюсть. Паршиво начался день.
- Без двух минут девять, - холодно отвечаю я, даже не взглянув на часы.
- О, наверное, мои спешат, - разводит руками Якоб, но встать с кресла даже не пытается. Я кладу на стол папку с бумагами и занимаю место напротив. Курить хочется люто и я, не обращая внимания на посетителя, достаю пачку сигарет. Мой кабинет. Не собираюсь спрашивать разрешения.
- Чем обязан, пан Дворжак?
- Слышал, что вас пригласили на телевизионное шоу «Дела большого города».
Удивительная осведомленность, особенно, если посчитать, сколько часов прошло со звонка журналистки. Успела накудахтать, курица, во все начальственные уши, до Дворжака дошло. Но сдаваться без боя я не собирался.
- Я отказался, - говорю и закуриваю.
Якоб отвечает сдержанной улыбкой и тянется к карману пиджака.
- С вашего позволения я тоже закурю.
Ответа от меня не ждет, выкладывая на стол серебряный портсигар с выгравированными буквами «Я» и «Д». Говорящие инициалы. Открывает крышку и проводит пальцем по аккуратному ряду сигарет с золотым ободком на фильтре. Достает одну и прикуривает.