- Журналисты в погоне за интересным материалом бывают иногда не слишком учтивы, - медленно и размеренно говорит пан Дворжак. Как профессор Полич с трибуны симпозиума, но с более низкой концентрацией умных и непроизносимых слов.
- Однако же мы не вправе держать общественность в состоянии информационного голода. Еще чего доброго сами начнут додумывать то, чего нет, - продолжает Якоб, заполняя кабинет ароматом дорогого табака.
Тошнотворная вишня с шоколадом. Ненавижу вишню.
- С задачей утоления информационного голода успешно справляется панна Миллер, - отвечаю я. - Женщины не всегда глубоко понимают все тонкости, тем более с позиций главы сторонней организации, - мягко стелет куратор перед ударом, - поэтому так важно, чтобы о деятельности О.С.А. рассказывал главный префект.
Я знаю, зачем Якоб Дворжак приехал ко мне, но все равно не могу сдержать гримасу недовольства.
- У главного префекта есть более важные дела, чем работа говорящей головой в экране телевизора.
Дворжак делает длинную затяжку и откидывается на спинку кресла.
- Что является важным, а что нет, для главного префекта решаю я, пан Вереск.
Кто бы сомневался, что никто не оставит васпу в мире людей без контроля сверху. Иллюзия свободы хоть и сладка, но начинает надоедать. Королева держала нитями ментальной связи и подгоняла зовом. У людей другие методы, но суть та же. Я чувствовал, как натянулась и дергается веревка у меня на шее.
- Запись шоу завтра и вы будете там присутствовать, - говорит Якоб, теряя всю былую мягкость и вежливость, - а чтобы ненароком не передумали. Случайно. Вы поедете в студию на моей машине. Завтра утром шофер будет ждать вас у входа.
- Всего доброго, пан Вереск, - прощается Якоб Дворжак.
- Доброго, - эхом повторяю я, следя за тем, как уходит куратор, закрывая за собой дверь.
Открываю окно, чтобы проветрить кабинет от запаха вишни в шоколаде и возвращаюсь к столу, нажимая на кнопку автоответчика. Одно сообщение. Панна Миллер. Раздражена. Даже с записи слышно, как сильно недовольна. Но повод есть, признаю. Если продраться через обычное женское многословие, то можно нарисовать крайне неприятную картину всего несколькими важными мазками. Люди заигрались в свои игры и решили избавиться от проблемы с Мэри-Энн Лойд при помощи васпы Сида. Именно при помощи, потому что была явка с повинной. Сид влюбленный дурак и не понимает, что отдав его под суд, я усажу рядом с ним на скамью всех васпов вместе взятых. И тогда десятки визгливых Лиан Кляйн будут обмусоливать тему опасных для общества чудовищ до мозолей на языках. И даже глава фонда «Открытые двери» не сможет прикрыть это бесчинство белизной своего платья. Сорвавшиеся с моральных цепей люди мало чем отличаются от васпов, сколько бы не убеждали себя в обратном.
Я слишком хорошо помнил заведенную толпу зрителей, жаждущих моей крови на таком же телевизионном шоу. А люди всего-то увидели один подложный ролик и услышали моего оппонента, выворачивающего смысл на изнанку. И чтобы завтра обошлось без подобных сюрпризов желательно предугадать все неожиданности сегодня.
Я снимаю трубку и набираю рабочий номер панны Миллер.
- Галерея современного искусства, старший специалист Хлоя Миллер, чем могу быть полезна? - голос такой же нервный как на записи, но агрессии не чувствую.
- Главный префект Ян Вереск, - так же официально представляюсь я, - прослушал Ваше сообщение на автоответчике. Мне нужны подробности. И желательно до того, как мы окажемся перед телекамерами.
- Ян?! - выдыхает Хлоя и тон её меняется с холодного на теплый. - Ждала Вашего звонка и сама собиралась Вам звонить. И вправду там есть что обсудить. В обед будет удобно?
- Да.
- Тогда, - говорит она, - я знаю осмелюсь вас пригласить в кафе. Открылось недавно - «Синяя птица». Как раз на равном расстоянии от наших офисов.
Разумеется, я о кафе слышал в первый раз. И не горел желанием обсуждать серьезные вопросы под пристальными взглядами скучающих на обеде бездельников. Отвлекаться на чужие громкие разговоры и общаться с приторно-вежливыми официантами. Я давно заметил, что ширина их улыбки напрямую зависела от того, насколько неприятен посетитель. Мне всегда улыбались до треска растянутых губ. Но в кафе я хотя бы не буду чувствовать запаха свежести и полевых цветов. Бесспорный плюс.
- Договорились. До встречи, панна Миллер, - отвечаю я и первым кладу трубку.
- ХЛОЯ МИЛЛЕР -
Звонок Яна - глоток свежего воздуха. Он выдёргивает меня из музейной затхлости, уносит туда, где бьётся и пульсирует жизнь. Настоящая, а не запертая в рамки багетов. Жизнь, от которой быстрее колотится сердце.