Вот как сейчас после разговора с ним. Разволновалась, как школьница на экзамене.
На обед отпрашиваюсь пораньше, сославшись на важные дела, и приезжаю на место минут за десять до назначенного времени. Выбираю столик у окна и заказываю кофе и десерт.
Вспоминаю разговор. Ян сказал: до того, как окажемся перед телекамерами... Значит, его всё-таки заставили участвовать в шоу! Ему опять придётся делать то, что не нравится. Снова кураторы, отчёты, поводок...
Злюсь, хотя разумом и понимаю необходимость этих мер.
... А вот и знакомая фигура.
Идёт от остановки. Для васпы то ещё испытание - поездка в общественном транспорте. Перед глазами - искажённое брезгливостью лицо председателя комиссии. Это всего лишь васпа.
Такие никогда не признают ос равными.
Вот и сейчас Ян ёжится, сутулится и хочет казаться незаметнее. Но увы...
Его форму цвета ржавчины трудно не увидеть - такой яркий контраст с чинной серостью тротуаров и светлыми фасадами зданий. Словно помеченный маркером: особо опасно! И люди, чувствуя это, сторонятся, спешат скорее пройти мимо.
Подзываю официанта, делаю заказ.
Успеваю до того, как Ян подходит и садится напротив.
Я улыбаюсь и протягиваю руку:
- Добрый день, господин главный префект.
Он осторожно пожимает мне пальцы.
Волосы, цветом чуть темнее моих, взъерошены. Солнце касается лица, и я замечаю россыпь веснушек на носу и щеках. Над болотной радужкой глаза золотятся ресницы.
Краснею, опускаю глаза прежде, чем успевает перехватить взгляд. Ян не выносит пристального внимания к своей внешности. Становится не по себе и стыдно, что так откровенно рассматривала его.
Но говорить стараюсь с весёлой ноткой:
- Я осмелилась заказать вам десерт, надеюсь, понравится?
Официант как раз ставит перед Яном вазочку ванильного мороженого с кусочками клубники, обильно посыпанного тёмным шоколадом и политого кленовым сиропом.
Волнуюсь, рассчитывая на то, что васпа всё-таки одобрит мой выбор.
Ян смотрит на лакомство и, мне кажется, что я вижу растерянность на его лице. Он тихо говорит:
- Бла... годарю.
Берет ложку осторожно и приступает к десерту. Молча, сосредоточенно. Но потом сладкое творит с ним чудеса, как с любым васпой. Глубокие морщины на лбу разглаживаются, рот перестает кривиться в извечной усмешке, а шрамы на левой половине лица становятся не такими резкими. Успокоить раздраженного Яна - уже победа. Но оказывается - недолгая.
Ян отодвигает мороженое и говорит холодно и серьёзно:
- Меня не волнуют дела людей до тех пор, пока они не касаются васпов. Сида выпустят из СИЗО, но расследование продолжится. И рано или поздно выйдет на настоящего виновника. И я не хочу, чтобы снова всплыло имя бывшего неофита или любого другого васпы. Но если это случится - я должен быть готовым к бою. Знать противника. Что вы можете сказать о Корноухе и его отце?
Не зря чувствовала себя, как на экзамене. Спрашивать Ян умеет.
- Дануш Крашношич - глава холдинга «Ударная сила», - говорю, будто по писанному. - Занимается производством тяжёлого вооружения. Насколько я знаю, выполняет госзаказы. Это птица такого полёта, которую так просто не сбить. А Корноух, настоящее имя - Андрес, его сын. Забалованный ребёнок влиятельных родителей. Такие не привыкли себе в чём-то отказывать. Захотел, пришёл, взял, и ничего тебе за это не будет...
Но весь пыл моей речи сдувается, как проколотый шарик, напоровшись на кривую усмешку Яна. Он складывает руки на груди, закрываясь от меня, и откидывается на стуле. Пару мгновений о чём-то размышляет, а потом спрашивает:
- Их обоих боится председатель комиссии или только отца?
Завернул! Истинно по-васповски. С ответом нахожусь не сразу: мешаю кофе, смотрю, как на тёмной поверхности разбегаются круги. Один словно тащит за собой следующий.
- Разве можно делить членов семьи? Вы сказали: если пострадает Сид или любой другой васпа - это отразится и на вас. А тут - отец и сын. Кого бы из них не задело - это обязательно скажется и на другом. И я бы не стала утверждать, что господин Лейшиц кого-то боится - он и сам достаточно влиятельная персона. Это не страх, а как выражается мой дедушка, стратегическое мышление. К тому же он реалист и понимает: так просто магната уровня Крашновишича не свалить. И сына тот откупит. Да и Мэри-Энн никогда не даст показаний против него - вот она боится.
- А вы боитесь, панна Миллер?
В его словах звучит вызов и смотрит он выжидательно. Нервно сглатываю. Ян профессионально загняет в угол.