Разговор начинает вызывать стойкое желание закурить. Молчу в трубку, стараясь не ругаться сквозь зубы. Не знаю я, о чем идет речь.
- Ну, помните, студента, - снисходит до пояснения глава фонда «Открытые двери». - В прошлом году мы устроили его в Технологический Университет.
У меня армия васпов. Целый рой. Я отвечаю за всех сразу и не могу помнить каждую морду по отдельности, в отличие от нянек из фонда, цацкающихся с каждым недоученным неофитом.
- Нет, не помню, - грубо отвечаю я, вытаскивая на стол мятую пачку сигарет и коробок спичек.
- Вам же должны были передать бумаги, - вздыхает в трубку панна Миллер.
Я застываю, не донеся горящую спичку до сигареты. Нехорошее предчувствие холодком пробегает по позвоночнику. Вот и оставляй контору на неделю без присмотра. Съездил в командировку. Открыл филиал. Закуриваю, наконец, и снова шевелю ненавистный ворох.
- Как они выглядели? - задаю я вопрос Хлое.
- Жёлтый такой конверт, - поясняет панна Миллер.
- Подождите, - обрываю её и кладу трубку на стол, зарываясь в кипу бумаг уже двумя руками. Давно надо было уволить всех лентяев и недоумков. Какой смысл держать штат работников, если все документы попадают ко мне на стол и без меня никто и пальцем не пошевелит? Нахожу желтый пакет с эмблемой фонда и первым делом смотрю на регистрационный штамп. Четыре дня назад. Четыре дня конверт лежит на столе и всем плевать! Нервно затягиваюсь, ощущая, как собирается никотиновая горечь на языке. Почти яд Королевы, только вставляет хуже. Разрываю конверт и вытряхиваю содержимое на стол. Медицинская справка, характеристика с места учебы, копия анамнеза из реабилитационного центра. Все в сторону. Копия явки с повинной. Бегло просматриваю и громко чертыхаюсь вслух.
- Приезжайте, - коротко говорю панне Миллер, взяв трубку, - есть разговор.
Прощаний уже не слышу, швыряя телефон. В три затяжки докуриваю сигарету и уничтожаю окурок в пепельнице. Васпа Сид сорвался. Изнасиловал, избил и ограбил девушку. И я ничего об этом не знаю.
Очередное пятно дерьма на мундире, отмывать которое придется мне.
- Хлоя Миллер -
Вздыхаю с облегчением, быстро одеваюсь, кидаю документы в сумку и мчусь к машине. Дорогу перебегает чёрная кошка, и я невольно ёжусь. Вроде бы несуеверна, но сердце сжимает дурное предчувствие.
Как назло - пробки. Словно тот, кто вращает круг с линиями вероятностей, не желает этой встречи. А я желаю. Правда, вот, слишком взвинчена. Это из-за встречи с Яном и это плохо.
Нужно успокоиться.
Перевожу дыхание, сосредотачиваюсь на том, чтобы припарковаться возле офиса «О.С.А.» Вроде, выходит без эксцессов.
Его кабинет на втором этаже, и я ругаю себя, что надела каблуки.
Открываю дверь, и натыкаюсь на недовольный взгляд. Он скользит по мне, раздевая, и я чувствую, как щёки охватывает жаром. Глупо было надевать легкомысленное платье для делового разговора.
Ян сидит, развалившись в кресле, окутанный клубами дыма. Если добавить к этому красный форменный китель - получается весьма зловеще.
Забрасываю локон за ухо (вечно выбивается из причёски), пальцы немного дрожат.
И поскольку присесть меня не приглашают, устраиваюсь сама, зажимаю ладони между коленями, и говорю, глядя в сторону:
- Вижу, вы уже ознакомились с делом.
Ян делает длинную затяжку и молча кивает.
- Замечательно! Тогда прошу вас встретиться с Сидом. Мне не нравится, что он покрывает Мэри-Энн. И у меня есть доказательства, что это так.
Ян подается вперед, вынимая сигарету и стряхивая пепел кончиком пальца. Смотрит на меня пристально, изучающе, медлит, будто сдерживая ярость. Хотя, наверное, так и есть.
- Это дело васпов, панна Миллер, - чеканит он. - Я устал говорить, чтобы вы не лезли впереди меня.
Ян прикасается к виску пальцами с зажатой в них сигаретой. Думает, слова подбирает, либо же просто ждет, когда вспышка гнева утихнет.
- Не вмешивайтесь, - продолжает так же четко и размеренно, как лектор в Университете перед аудиторией первокурсников. - Не утирайте сопли тем, кто знает только силу. Все разговоры - пустая трата времени.
Тембр голоса Яна меняется, речь ускоряется, звеня металлом. Под конец он почти рычит разъяренным зверем:
- Васпы признаются только на дыбе с переломанными костями. Хотите правды? Отойдите в сторону и не мешайте мне работать.
Невольно ёжусь: всё-таки преторианские офицеры бывшими не бывают. Но не обижаюсь. Понимаю Яна: ему вроде бы и вверили дело по защите людей, как бы признали равным. Но все это «как бы» и «вроде бы». А по факту - проверка за проверкой, бесконечные отчёты, постоянное недоверие. Его раз за разом заставляют подтверждать то, что он не зря на этой должности и вообще-то должен быть благодарен. Тут бы и я взбесилась. Так что Ян - ещё образчик терпения.