Я с трудом сдерживаю отвращение:
- А зачем? Если у вас есть сведения, подтверждающие, что виновен Андрес, предъявите их следствию. Преступник должен понести наказание.
- О, святая простота! - он воздевает руки к небу. - По вашей логике следует пересажать половину совета министров! - Он наклоняется ко мне: нижняя губа отвисла, глазки масленно блестят: - и, на будущее, прежде чем вершить справедливость, спросите мнения других участников процесса. А то вы сейчас изящно нас всех подставили ...
Он говорит что-то ещё, но я уже не слышу.
Выскакиваю за дверь, судорожно дышу и испытываю острое желание отмыться.
До машины добираюсь в потёмках сознания. Сажусь, хватаюсь за руль, упираюсь в ладони головой. Щиплет глаза. Не получается у меня ненавидеть, но сейчас очень хочется.
Мне нужно с кем-то поговорить, а то чокнусь. Достою телефон, набираю Яна. Сейчас уже спокойно, без волнения. Разговор с председателем вынул все силы.
Гудки длинные, но трубку никто не снимает.
И через пару минут механический голос сообщает мне: «В настоящее время абонент не может вам ответить. Оставьте сообщения после сигнала».
Где тебя носит?!
Злюсь.
Но собираюсь с духом и вкратце пересказываю наш с председателем разговор.
Домой добралась без аварии, и то хлеб.
Ем и не чувствую вкуса еды.
В ванной драю себя с остервенением. Будто в грязи меня извозили. Ян на допросе говорил вещи более откровенные и грязные, но более честные, а потому - чистые, вот парадокс.
Пижама у меня короткая - топик и шортики, из тонкой ткани. Поэтому шёлк простыней приятно холодит большую часть тела. Сон трогает меня мягкой лапой, едва касаюсь головой подушки.
Но поспать не дают - настойчиво трезвонит телефон. Лихорадочно ищу его на тумбочке, задеваю флаконы с ночной косметикой.
Наконец, нажимаю кнопочку с красной трубкой.
Бодрый, незнакомый голос радостно сообщает:
- Вас приветствует ведущая ток-шоу “Дела большого города” Лиана Кляйн.
- Чем обязана?
Я зла и не настроена на разговоры. Хочу спать.
- Мне стало известно, что сегодня отменилось заседание комиссии по нравам. С чем это связано?
- Вопросы к пану Лейшицу, а не ко мне.
- О да, я уже имела честь с ним пообщаться. Он сказал: открылись новые обстоятельства.
- Так и есть ...
Зачем она спрашивает о чём-то меня, если всё прекрасно знает сама?
- Поэтому, раз съёмка заседания комиссии отменилась, в редакции решили пригласить вас на наш субботний диалог. Вы бы расскажите об этих новых обстоятельствах и вообще о деятельности фонда «Открытые двери». Общественность уже давно хочет знать.
А вам, похоже, так вообще любопытство спать не даёт?
Соглашаюсь, а то не отвяжутся.
- И ещё - вы бы не могли позвонить господину Вереску и пригласить его тоже?
- Я же не прошу вас делать мою работу?
В трубке повисает молчание, говорунья мнётся и сопит.
- Но ... - тянет, наконец, неуверенно, - мне сказали он невежлив с незнакомцами в это время суток ...
- Господи, панна Кляйн, выберите любое другое, в сутках - двадцать четыре часа...
... и жму отбой.
Хватит!
Устала!
Спать!
И пусть мне ничего не приснится...
- ЯН ВЕРЕСК -
С трудом переношу навязчивых женщин и не понимаю их внимания ко мне. Вроде бы достаточно хмур, неприветлив и агрессивен, чтобы отбивать всякое желание продолжать уговоры после первого «нет». Но если женщине что-то нужно или она журналистка, то слово «нет» приходится говорить и во второй и в третий и в четвертый раз.
- Да поймите же, пан Вереск, - визгливым голосом с отголосками начинающийся истерики говорит в трубку Лиана Кляйн, - ваше присутствие совершенно необходимо. Наши зрители заваливают редакцию письмами и звонками с вопросами о подразделении О.С.А.
Пользуюсь тем, что женщина меня не видит, и гримасничаю, кривя рот в ядовитой усмешке. Интерес людей к васпам ограничен просмотром заголовков газет с криминальной хроникой. Не убило ли кровожадное насекомое еще кого-нибудь. Им нет дела до ежедневной и скучной работы моего подразделения.
- Мы стараемся подробно и компетентно отвечать на каждый вопрос, но информации катастрофически не хватает, - продолжает верещать журналистка. Пора вешать трубку, она сейчас пойдет в своих уговорах по кругу, - а в наших с вами общих интересах давать общественности максимально правдивые и полные ответы по столь важной и актуальной проблематике, как адаптация к нормальной жизни...
- Достаточно, - грубо обрываю журналистку, - панна Кляйн, я повторяю вам в последний раз. Я не приеду на ваше шоу ни в субботу, ни когда-либо еще. Разговор окончен.