Кладу трубку и встаю с дивана. На часах десять вечера. Телефонный звонок поднял с кровати. Раньше это было привилегией Зова Королевы, а теперь любая наглая журналистка может лишить меня сна. Иду на кухню курить и думать.
Тьма осталась голодной, не насытившись страданиями неофита Сида. Руки дрожат, когда я чиркаю спичкой и закуриваю. Сквозняк тянет струйку дыма через приоткрытое окно. А тьма тянет силы из меня.
Слишком много женщин. Слишком много похоти и старых воспоминаний. А в настоящем только я, окно на кухне и глотки никотина. По одному на каждую женщину. Майра вспыхивает пламенем на кончике сигареты, Хлоя ускользает белым дымом, зовут из тьмы голосами болотниц все мои русалки. Хрупкие, нежные, сладкие. Только нет больше сладости. Остался терпкий привкус горечи, как от черного кофе. И это доводит.
Иллюзия вседозволенности разбаловала меня. Господин Дарский офицер. Захотел - взял. На красном галифе не видно пятен крови. На белых телах остались черные синяки от пальцев. И алый росчерк стека от ключицы вниз. Как подпись - моя собственность. Делал, что хотел и как хотел. И ни одна не посмела сказать нет. Не смогла. Я - Сила и Ярость.
Докуриваю до фильтра и бросаю в баночку с водой к другим окуркам. Огонь можно утопить. Я так думал раньше. Если не видеть, не слышать и не думать. Панна Миллер, какого черта вы опять появились в моей жизни? Соскучились по монстрам? Забыли поцелуй зверя в галерее? Груб был и страшен, да. Почти как сегодня за стеклом. О чем вы думали, слушая мои вопросы к Сиду? Рассказать, о чем думал я?
Закуриваю вторую, затягиваясь нервно и зло. Охота затушить окурок о ладонь. Боль помогает. Выбивает из головы ненужные мысли. Уж лучше запах паленой плоти, чем навязчивый аромат полевых цветов. Тонкая нитка по коридору конторы. Стук каблуков вдалеке. Хлоя.
Давлю сигарету в кулаке не чувствуя боли. Закрываю окно и иду спать. Надеюсь, что буду спать.
Долго ворочаюсь в темноте, слушая тишину. Закрываю глаза, чтобы уснуть, а вместо этого вижу россыпь белых волос по плечам. Тонкий стан в обхват ладоней. Как белая ткань платья скользит вверх по бедрам. В паху разливается тяжесть. Не трогать, пройдет. Мотаю головой, отгоняя наваждение. И слышу певучий голос. Зовет меня по имени длинным стоном, высокой нотой: «Яннн».
Хватаюсь за одеяло, стиснув зубы, выгибаясь судорогой.
А во сне ставлю на колени, спуская белье. Такое же белое, кружевное, воздушное. Буду груб. Будет так, как хочу. Вторгаюсь рывком, слушая крик. Играет. Не больно. Дразнит, с ума сводит. Тяну к себе за волосы, намотав на кулак. И двигаюсь все быстрее и сильнее. Теперь почти больно мне. Смотри, как меня не станет, а появимся мы. Чувствуй со мной.
Взрываюсь, выстреливая. Вспыхиваю огнем под одеялом. Пульсирую так долго, что выхожу весь до последней капли. Теперь точно спать. Но сначала уйти из пятна жара и влаги. Стереть с себя полотенцем.
Сорвался, тряпка. Как мальчишка.
Глава 2
- ХЛОЯ МИЛЛЕР -
Спалось плохо. В голову лезли мысли о событиях прошлого дня. Крутились, окрашиваясь в новые оттенки, обрывки фраз - Яна, Майры, председателя... Злых фраз. Подперчённых ненавистью, с ноткой отчаяния или пересоленных цинизмом. Сливались в какофонию. Лица размазывались и превращались в пёстрые пятна с картин абстракционистов...
Я всегда просыпаюсь раньше будильника. Сегодня - не исключение. Только вот голова кругом и звенит. Уныло тащусь на кухню, делаю мюсли с йогуртом (полезно) и чёрный кофе (вредно). Приятно начинать день с оксюморона.
Немного взбодрившись, иду в гостиную, открываю окна, расстилаю коврик для занятий - гимнастика на свежем воздухе ещё лучше приводит в чувство.
Потом душ, и надо собираться. Поскольку сегодня останавливаю выбор на строгом светлом брючном костюме и туфлях лодочкой. Волосы туго заплетаю в косу.
Вместо очков - контактные линзы. Девчонки на работе считают, что из кокетства - взгляд действительно становится ярче и выразительнее, но меня куда больше прильщает удобство и лечебный эффект.
Ещё раз осмотрев себя в зеркале и, в итоге, махнув рукой на отражение, ухожу на работу.
Когда я поступала на искусствоведа, - в шестнадцать, в пику дедушке, видевшем во мне только генетика, - будущая специальность казалась такой романтичной. Ещё бы - дни напролёт в компании творческих людей. Обсуждая стили и жанры. Иллюзии убила первая же производственная практика. А теперь каждый рабочий день убеждал в том, как далека реальность от идеала в голове восторженного студента.
...Едва успеваю войти в кабинет, разложить вещи и включить компьютер - как вбегает Лидия, наш экономист.