- Ребята, значит, здесь останется всего несколько человек? - вздохнул Стромек.
- У Зноймо ребятам предстоит чертовски много работы. Именно там бандиты стараются прорваться в Австрию.
- Старый Ситар из Гути, - вступил в разговор Цыган, - рассказывал мне, что в их краях теперь нет покоя. Бандиты поджигают дома, убивают коммунистов...
- Что ж, так было и в годы войны. Кое-чему Гитлер их научил, - сказал Олива.
Наконец все трое вышли из канцелярии, и дежурный приказал строиться. К пограничникам обратился Содома:
- Я приехал, чтобы обеспечить выполнение приказа начальника заставы. Создается особая застава КНБ Словакия, которая должна восстановить в стране спокойствие и ликвидировать банды. От вас уйдут шесть человек. Начальнику заставы - обеспечить охрану границы так, что бы поставленная задача была выполнена. Теперь вам придется мобилизовать все ваши силы, чтобы нести суровую пограничную службу. Не буду вас задерживать, еду на следующую заставу. С остальным вас ознакомит командир.
Прапорщик проводил Содому до автомашины. Просветработник, воспользовавшись моментом, обратился к Цыгану:
- Я понимаю, вы все хотели бы отправиться туда. Но вы должны знать, что отбор проведен тоже не случайно. Мы должны правильно распределить силы. Я тоже приложил руку, но об этом вы узнаете позже. Главное - спокойствие! - И, распрощавшись, поспешил к уже заведенному старому "бьюику".
Шестеро вахмистров во главе с Вацлавом Храстецким отправились из Лесова той же ночью. На смену им пришли четыре вахмистра из окрестностей Зноймо, все - родом из Чехии.
Начиналось бабье лето. С полей уже убрали хлеб. Желтела картофельная ботва. Первые порывы холодного ветра напоминали о приближении зимы. Работы было по горло. В наряд теперь ходил и Мачек. Готовить для пограничников стала жена лесника, перебравшегося в Лесор. Это была красивая, смуглая, стройная женщина средних лет, темпераментная, похожая на венгерку. Ее хромой муж казался намного старше. Детей у них не было. Готовила она очень хорошо, а поскольку жила совсем рядом с кухней, то целый день уделяла готовке и наводила чистоту. Ей совершенно определенно нравился Павелка, однако прапорщик оберегал свой авторитет командира и держался по отношению к ней весьма сдержанно. Лесник ни разу не появился в кухне и со временем стал близким другом лесничего Лишки, главы "лесовской знати".
Мачек несказанно обрадовался, освободившись от своих прежних обязанностей, однако он недостаточно хорошо знал границу и потому всегда патрулировал с кем-нибудь еще, чтобы лучше изучить местность. Опытные пограничники в это время постоянно вели длительное двенадцатичасовое патрулирование в одиночку, и не только днем, но иногда и ночью. В субботу и воскресенье Павелка увеличивал число патрулей. Это и понятно: каждый нарушитель пытался воспользоваться именно этими днями, зная, что по месту работы искать его не будут. Когда же спохватятся в понедельник, то будет уже поздно...
Число переходов, вызванных политическими причинами, возрастало от месяца к месяцу. Убегали бывшие владельцы национализированных предприятий: коммунистическая партия медленно, но последовательно осуществляла свою политику. На Запад отправлялись целые семьи бывших фабрикантов и других предпринимателей. "Личные счета" вахмистров росли. Впереди по-прежнему был Иван Олива.
Между деревней Гуть и государственной границей на маленькой вырубке стоял заброшенный домик с полуразобранным сараем. Патрули время от времени укрывались в нем в плохую погоду. В одно осеннее утро вахмистр Коварж и Кёниг обнаружили, что печь в домике еще теплая. Значит, кто-то здесь ночевал. Больше никаких следов не было.
- Иди на заставу, - предложил Коварж, - а я пока подожду здесь. Спроси у таможенников, не они ли случайно здесь были. Зря нечего устраивать переполох. Домишко стоял в пяти километрах от границы. Таможенники в ту ночь в нем не были. Павелка отправил два дополнительных дозора, стремясь усилить охрану границы. Коварж тем временем лежал в укрытии на опушке леса, не спуская глаз с дома. Вскоре прибыло подкрепление - три человека. Командиром группы Павелка назначил Роубика. Они должны были наблюдать за домиком до утра: может, кто-нибудь туда и вернется. Однако этот "кто-нибудь" давно уже мог находиться за границей...
Группа Роубика окружила объект так, чтобы ребята могли видеть друг друга. Роубик и Коварж залегли за погребом в бывшем саду, раскинувшемся в пятидесяти метрах от дома по направлению к деревне. Роубик придумал умный ход: он забаррикадировал двери, вылез в окно и закрыл его. Это было правильное решение: если бы в домик вернулся кто-то вооруженный, его задержание в доме было бы связано с большой опасностью. Роубик прихватил с собой и фонари: возможно, днем никто не придет и ожидать гостей нужно вечером или ночью. Роубик не забыл и об условных знаках (недаром в школе у него всегда были отличные отметки по тактической подготовке), и о различных вариантах в ходе операции.
Погода была хорошей. Лето в том году стояло жаркое, сухое. Ребята залегли в сухом мху и в траве и стали ждать. Кто-то из Гути проехал мимо них на велосипеде, прошли рабочие лесопилки, возвращаясь домой. Протарахтела повозка из лесничества. Роубик знал всех рабочих и никого из них не остановил. Он был уверен: если бы они что-нибудь заметили, то сразу бы пришли к Павелке. Роубик озабоченно разглядывал ясный небосвод: только бы ночь не была темной. Ночью низкая стена домика просматривалась как на ладони. До наступления темноты они в последний раз закурили и приготовили фонарики, чтобы в случае необходимости иметь их под рукой.
И вдруг из лесу со стороны границы вышли два человека. "Только бы это не оказались запоздавшие рабочие лесопилки, - подумал Роубик, - иначе будет ложная тревога". Две сгорбленные фигуры, бесшумные, как тени, направились прямо к домику. Они прошли всего в нескольких метрах от Франты Манека, не спускавшего с них заряженного, снятого с предохранителя автомата. Роубик дал сигнал Коваржу. Это были мужчины. Первый из них шел в двух шагах впереди второго, который что-то нес в руках, кажется хворост. Ну да, это были сухие ветки, поскольку раздался треск, когда он бросил их на землю. Первый взялся за ручку, стараясь открыть дверь. К его удивлению, она оказалась запертой. Они принялись о чем-то шептаться. Сквозь стекла окон они не могли видеть в темноте, что делается внутри. Неизвестные осторожно обошли дом и в нерешительности вновь остановились перед дверью.
Сигнал к началу операции должен был подать Роубик. Когда наступил удобный момент, Роубик привстал на коленях, взял автомат наизготовку и закричал:
- Стой! Руки вверх! - И дал предупредительную очередь над крышей домика.
Неизвестные моментально оказались за углом. В то же самое время загромыхали выстрелы из автомата и пистолета. Роубик пригнулся, а Коварж дал очередь с другой стороны. Пули ударились о каменную стену домика, зазвенело оконное стекло, а с опушки леса донеслась короткая очередь: это Манек дал знать незнакомцам, что они находятся под перекрестным обстрелом. Те выстрелили в его сторону, бросились за другой угол, но сразу же вернулись и залегли, потому что их прижал к земле огонь автомата, заговорившего со стороны леса.
- Стой! Руки вверх! - повторил свой приказ Роубик. Неизвестные сдались. Они встали, что-то крича, однако никто их не понимал. Роубик, еще оглушенный выстрелами, подождал две-три секунды и направил на неизвестных луч фонаря. Манек и Кёниг были уже почти рядом с задержанными, за углом домика, и кричали:
- Бросай оружие!
Роубик и Коварж тоже направились к ним. Гофман продолжал светить фонариком прямо в глаза нарушителям. Это напоминало круговую облаву на зайцев. Добыча была у них уже в руках. Роубик отдавал приказ за приказом:
- Вашек, оружие! Франта, свет!
Держа автомат наизготовку, он приказал задержанным отойти друг от друга. Те сразу же поняли это.