Сельма вопросительно посмотрела на него. Глаза Айка блестели серебром, будто отражая свет.
- По лунной дороге можно выбраться, - Айк грозно посмотрел на остальных, убедившись, что все его слушают, а главное, послушаются. – Нельзя оглядываться, нельзя останавливаться, нельзя сходить с нее, понятно? Иначе мы пропали. Здесь чужая магия, и единственное, что я могу сделать – притянуть дорогу.
- Если успеешь, - раздался равнодушный голос из темноты. – Она идет.
Варька подпрыгнула и резво скакнула к Юке. Призрак Эйво был практически неразличим в темноте. Впрочем, напасть на них он и не пытался.
- Она тебя убила, а ты ей помогаешь! – возмутилась Сельма.
Эйво покачал головой.
- Нет. Но это уже не имеет значения. Болото – не твоя стихия, Рогатый. Тут нет ничего, откуда ты мог бы взять силу. Все деревья мертвы.
Айк, казалось, не слушал. Лунные блики на воде мерцали все ближе и наконец легли прямо под ноги Сельме. И вдруг вытянулись нитями и переплелись в призрачную дорогу из лунного света, узкую и прямую как стрела, покуда глазу видно – до горизонта.
- Давай! – рявкнул Айк.
Юке буквально за шкирку швырнул Варьку вперед и рванул за ней, привычно подтягивая на плечо футляр с виолончелью. Сельма бросилась следом по серебристому полотну. Бежать было легко, болотные кочки, бочаги и коряги утонули в лунном свете и не мешали, чуть отзывались легкими колебаниями шаги бегущих впереди… Стоп. Почему только впереди? Почему сзади никого не слышно? А как же Айк?! Он что, не бежит следом?
Сельма остановилась.
Оглянулась.
И помчалась обратно, уже не по полосе лунного света, которой за ее спиной просто не было, а как есть – по болоту.
Потому что там впереди было две тени. Одна – высокая, рваная, повелительно простирала перед собой руку, а другая – с оленьими рогами – стояла на коленях.
Ей показалось, что позади раздалась ругань и хлюпанье, но болото гасило звуки. Оборачиваться и проверять она не стала, но, похоже, друзья тоже не пожелали спасаться в одиночку и теперь перли за ней, матерясь на двух языках.
Сельма была уже близко и хотела что-нибудь заорать, вот только дыхания не хватало, а Айк даже не оборачивался. «Да он просто подставился! – дошло до Сельмы. - Думал, мы по-быстрому свалим, а он тут героически пожертвует собой! Даже не сопротивляется, гад!»
- Айк…кхе-кхе.. – крика не получилось, а добежать до Айка ей не дали. Засохшее скрюченное дерево вдруг расплело ветви и захлестнуло ей ноги. Сельма с размаху ухнула в грязь, попыталась отползти вперед, но гибкая колючая лоза уже обмотала ее колени и тянула обратно.
- Айк… - не слышит. Или не хочет слышать. Чем бы в него кинуть! Жухлые стебли травы, в которые она вцеплялась, вырывались с корнем. Сельма, пользуясь тем, что руки еще свободны, полезла в карман. Где, где вот это все, что обычно болтается по карманам: ключи, мобильник, да хоть мелочь какая-нибудь?! Нет же, все сложила в сумку, молодец, а сумка-то осталась там, дома. Пальцы нашарили что-то маленькое, твердое – желудь. Блин, знала бы, подобрала кирпич! Сельма неловко размахнулась и швырнула желудь в Айка. Попала.
Тот обернулся, полуприкрытые глаза тускло светились зеленым, но увидев Сельму, а за ней подбегающих Юке и Варьку, вспыхнули. В следующую секунду Айк ухитрился вскочить с колен и, резко развернувшись, наотмашь ударил Двуликую. И упал, получив удар в живот. На плечи ему навалилась непомерная тяжесть, голову прижало к земле. Айк пытался сохранить сознание, чувствуя как сдавливает виски чужое колдовство. В нескольких шагах от него корчилась Сельма – ее прутьями приматывало к засохшей коряге, намертво прихватив шею колючим стеблем. За краем зрения ругался на финском Юке. Варьку не было слышно. Что-то лежало перед самым носом. Айк сфокусировал зрение. Желудь. Так вот чем она в него запустила… Желудь. Он еще успел дернуть головой, присыпая желудь комком грязи, прежде чем его метнуло вверх, а потом впечатало в ствол сгнившей березы. В следующее мгновение он уже висел напротив Сельмы, привязанный сухими колкими ветвями и стеблями осоки. Он дернулся, порвав режущую руки траву, но тут же скорчился от боли – сухие ветки изогнулись и пронзили тело и руки, пригвождая к стволу намертво, прошивая его и дерево и со спокойствием сытой змеи оплетаясь поверх.