- Да ну их к черту, Варь! – взмолилась она. – Это ж хрен знает где, аж в Москве!
- Москва – столица твоей родины, а не хрен знает где, - нравоучительно произнесла Варька.
- Тащиться в столицу моей родины, чтобы послушать неизвестно кого?! Продай кому-нибудь билет уже, а?
- Не могу, - вздохнула Варька. – Должен же кто-то сбыть мою мечту и побывать на их живом концерте. Такое я могу доверить только тебе.
- Доверь себе!
- Я не могу сбывать две свои мечты одновременно. И из них двоих предпочитаю синицу в руках, так сказать.
- Чтоб ее… то есть, его!
Теперь это относилось к Эйво. Сельма понимала состояние подруги, но не могла избавиться от подозрений в адрес волынщика, хотя вроде бы после эпохального спасения их из болота и его откровений подозревать его было и не в чем. Но все же Варькины шуры-муры – это же не повод ехать за тридевять земель непонятно зачем! Вот только как Варьку в этом убедить?
- Я ненавижу инструментальную музыку! – упиралась Сельма. – Да еще виолончели! Тьфу! Мне надо, чтоб пели и играли метал!
- Все будет, Сельмушка, они как раз взяли вокалиста! А метал – это вообще про них!
- Ты издеваешься? Метал на виолончелях?!
Варька не выдержала, схватила свои наушники и воткнула подруге в уши. Та попыталась вырваться, но Варька прилипла мертвой хваткой, и оторвать ее можно было только с собственной головой. Сельме пришлось прослушать пару композиций, и к концу второй она, скрепя сердце, признала, что да, на метал походит, да, играют ничего так и поют тоже. И вообще что-то в этом было… Это и стало началом ее поражения. Сельма еще поупиралась, требуя предъявить фото кумиров, ей продемонстрировали полуголых мужиков с лицами, занавешенными растрепанными волосами. На сцене и с виолончелями все это смотрелось весьма интригующе, и Сельма наконец согласилась.
* * *
* * *
Темно. Темно и тесно. «Куда меня запихали?!» Сельма поняла, что не может двинуть ни рукой, ни ногой, потому что попросту НЕКУДА. И вот тут-то Сельме стало страшно. Так страшно, что она заорала в голос.
Резкий звук открывающейся молнии. Свет, много света после полной темноты и внезапно больше пространства. Сельма зажмурилась, но орать от неожиданности прекратила.
- What a fuck?! – раздалось над ней голосом полным ужаса и недоумения.
Сельма рискнула приоткрыть один глаз, потом второй – первый явно не заслуживал доверия, а потом села с тем же самым:
- What a fuck?!!
Потому что – а что еще скажешь, если ты лежишь в футляре от виолончели, а над тобой возвышается группа, только что рвавшая зал в клочья, а самое главное – вот тот светловолосый черт со спиленными рогами. Догадавшийся хотя бы расстегнуть футляр.
- Что ты тут делаешь?!! – напустилась она на старого знакомца. На его лице появилось выражение полнейшего непонимания.
Последовавший диалог озадачил ее еще больше, тем более, что велся на английском.
- Откуда она здесь взялась?
- Не знаю, некогда думать, надо уходить.
Только сейчас Сельма заметила, что воздух имеет странный горелый привкус, а помещение задымлено.
- Что случилось? Пожар? – попыталась спросить она, но ее никто не слушал. Блондин выдернул ее из футляра, загрузил туда виолончель, метнулся туда-сюда по гримерке, распихивая по карманам разные вещи. Вокруг творился форменный бедлам: все сновали, бежали, суетились, и разобраться, что и где происходит, не было никакой возможности. Сельма понимала, что ей бы надо убраться подальше, отложив проблему «черта» на потом, но едва она сунулась в дверь, как ее чуть не смела с ног толпа посетителей, спешно эвакуирующихся из клуба через служебные выходы.
- Сюда, - блондин подхватил футляр и, поймав ее за руку, потащил за собой. Оказывается, из гримерки был еще один выход. Остальная группа молча следовала за ними, не паникуя, но и не мешкая. Спускаясь следом за блондином по лестнице, Сельма пыталась рассмотреть его макушку на предмет следов от рогов и впадала в растерянность еще больше – обычная макушка, выгоревшие светлые волосы, ничего инфернального. Но лицо ведь то самое!
Внизу уже бы и можно было ее отпустить, но блондин, наверно, по инерции вел, а она шла, пока, вывернув из-за угла, они не оказались возле автобуса. Музыкант запихнул ее внутрь и вручил свою виолончель.