- Подержи.
А сам выскочил, чтобы помочь погрузиться остальным. Ехать они никуда не ехали – в клубе оставалась куча аппаратуры, которую либо спасут, либо потом придется бодаться за нее со страховыми компаниями, так что, в любом случае, чрезвычайное происшествие следовало досмотреть до конца.
Сельма так и стояла, пока кто-то не забрал виолончель у нее из рук и не предложил:
- Садись.
Она плюхнулась на первое попавшееся сиденье, не отрывая взгляд от окна, за которым «черт» мерил шагами двор, куда-то звонил и с кем-то ругался. Ладно, думала она, возможно, это все-таки человек. Двойник. Почему бы и нет. По крайней мере, он ведет себя адекватно… ну, относительно адекватно. Говорит. А тот только молчал и ухмылялся.
Чертовщина какая-то.
В этот момент к виолончелисту подвалил какой-то мужик в форме МЧС с кучей бумаг, и начались проблемы. МЧС не говорило по-английски. Музыкант упорно не понимал по-русски. Оба забежали в автобус, пошарили глазами.
- Где Стэпан?! – блондин был не на шутку зол, но таинственный Степан, видимо призванный обеспечивать взаимопонимание, не обнаруживался. Страсти накалялись, обе стороны уже начинали орать друг на друга. И тут в Сельме включилось ее профессиональное «я». Она сползла со своего места и обратилась к орущим:
- Can I help you? Чем могу помочь?
Оба просветлели ликами.
Следующие пару часов для девушки прошли в работе, причем в самой скверной ее разновидности – устном переводе. Ни присесть, ни помолчать.
В процессе выяснилось, что пожар был так себе, успела сгореть только кладовка с моющими средствами (но вспыхивали они там так эффектно, что паника была огого), все остальные не пострадали.
Группа получила свою аппаратуру в целости и сохранности, но так и не получила своего «Стэпана». Блондинистый виолончелист попытался дозвониться до него, но тот сначала сбрасывал звонок, потом странным голосом ответил, что занят и перезвонит, и лидер группы потерял терпение. Вырубив телефон, он посмотрел на свежеобретенную переводчицу и предложил:
- Хочешь поработать у нас? На этом туре?
Сельма уставилась на него как баран на новые ворота.
Они предлагают ей работу? Вот так вот, первой встречной бабе из зрителей?
А она? Она же ничего про них не знает, первый раз вот на концерте увидела. Как их хоть зовут? Сельма впала в панику. Стоп, имена же мелькали в документах. А толку, что мелькали – ей ни в жизнь этого не выговорить! Наверняка у них есть нормальные сценические прозвища, под которыми их знают все поклонники, Варьке что ли позвонить, но ведь ночь….ыыыыы…
Блондин, кажется, тоже понял, что в их тесном сегодняшнем взаимодействии не хватило принятого ритуала знакомства. Он протянул руку и представился:
- Айк.
«Вот же ж, блин, еще один с собачьей кличкой», - горестно подумала Сельма, но вежливо пожала ему конечность.
- Сельма.
Блондин кивнул и нетерпеливо переспросил:
- Ну так что?
Сельма колебалась - ладно б там была еще фанаткой, тут можно было бы и не думать. Тут она вспомнила концерт и музыку. А впрочем, может, она уже? Да и вообще, за фанатками далеко ходить не надо, Сельма представила выражение лица Варьки и внутренне возликовала. Но с другой стороны, это ж когда она тогда домой попадет?!
- А можно подумать? – с сомнением попросила она. Блондин посмотрел на нее оценивающе и кивнул:
- Конечно. Поехали, поедим, согреемся, заодно и подумаешь.
- Эээ… я имела в виду… - Сельма осеклась. А что, собственно, она имела в виду? На дворе глубокая ночь, друзья, к которым она собиралась прийти переночевать, уже спят, и… и получается, предложенный вариант фактически единственный. Она еще колебалась, слабо представляя себе ночь в компании незнакомых мужиков, когда в темном углу двора качнулись две тени, вытянулись к ней, на грани слуха прозвучало тихое хихиканье.
Не успевая осознать, что она делает, Сельма шатнулась к Айку, схватила его за руку в бессознательном поиске защиты… но тени уползли обратно, и как она не старалась, ей ничего не удалось в том углу рассмотреть.