- Не прыгнуть, Юке, - сказала она, - упасть, - и повернулась спиной к пропасти.
Ни с того, ни с сего ей вспомнился знак Айка от плохих снов. Почему бы и нет? Любое средство хорошо, если ты попал в кошмар. Глядя, как из-за края скалы, откуда они только что вылезли, появляется и шарит по камню черная рука с длинными тонкими когтистыми пальцами, она начертила в воздухе куриную лапку. Из-за скалы раздался скулящий вопль, и рука исчезла. А Сельма вдруг почувствовала уверенность в задуманном, будто ее обняли за плечи и сказали «Давай!».
- Давай.
Юке не медлил и не сомневался. Как и положено спятившему. Сцепившись за руки, оба опрокинулись в плещущую волнами пустоту.
Перед глазами Сельмы мелькнула белая луна, на щеке осели капли брызг, а в следующую секунду она весьма чувствительно приложилась спиной о твердую поверхность. Рядом охнул-выругался Юке. Она лежала и по-прежнему видела луну, только перед луной теперь торчала какая-то кривая палка. Сельма смотрела на нее, смотрела, и вдруг поняла, что это. Антенна. Они снова на крыше. Они вернулись.
Сельма с трудом поднялась и осмотрелась. Ага, если залезть по этой лесенке, они снова попадут туда, где их встретили близнецы. А вдруг они еще там?...
Но близнецов там не было. Сельма и Юке, прихрамывая, добрели до лестницы, спустились, развлекая друг друга отборной руганью на родных языках, и отправились искать дорогу обратно. Им пришлось довольно долго шататься по улицам, пока Сельма не углядела одинокое такси, замершее возле пустой остановки.
Сначала таксист чуть не дал по газам, когда к нему непонятно откуда подскочили двое грязных и исцарапанных существ, что-то выкрикивая. Он даже попытался запереться изнутри, но потом определил в одном из существ девушку, и, помедлив, все-таки опустил стекло, решив выслушать. Пока Сельма убалтывала таксиста, Юке молча взялся за ручку двери с таким видом, что стало понятно – если таксист вздумает уехать без них, то останется и без дверной ручки тоже. Алкоголем от них не пахло, версия с «заблудились, на нас напали, мы убежали» выглядела убедительной, названный отель, куда надо было везти – респектабельным, а лучше всего подействовали показанные девчонкой деньги.
Когда такси притормозило у входа в отель, выяснилось, что их ждали. У дверей, спрятавшись поглубже в серую толстовку с капюшоном, курил Айк. Он молча смотрел, как они вывалились из такси, и в полумраке нельзя было разглядеть выражения лица.
«Обругает и выпорет?» - думала Сельма. Или просто уволит? Как того московского переводчика? Ну что ж, главное, чтобы оплатили перелет до дома. Только стоимость штанов придется Алексу возместить, потому что после приключений на крыше и на пляже вид у них тот еще. Кажется, и лишняя дырка прибавилась в районе левой ягодицы. В своем капюшоне, из которого торчал только нос и упрямый подбородок, Айк напомнил ей толкиеновского назгула. Сигарета медленно тлела в его пальцах, затянуться он почему-то больше не пытался. Юке что-то начал говорить ему по-фински, Айк переспросил, Юке продолжил, и Сельма спохватилась, что они с Юке не успели обсудить – что рассказывать остальным. Потому что в правду не верилось даже им самим. Потом она вспомнила, что Юке спятил, и наверняка воспринял все как должное, о чем, наверно, сейчас и рассказывает приятелю как ни в чем не бывало. А учитывая, что он видел только часть того, что видела Сельма… Айк спросит, какую наркоту они успели принять, и почему она это допустила, и что ей говорить? Впрочем… Сейчас, благополучно доставив отбившуюся от стада рок-звезду обратно к своим, не опоздав на самолет, найдя гостиницу, выбравшись из другого мира и улизнув от нечисти в этом, Сельма вдруг почувствовала, что ей все равно. Она устала настолько, что ей плевать, что именно рассказывает Юке, и как отнесется к этому Айк, и вообще.
Финны договорили и уставились на нее.
- Что ты ему рассказал? – не выдержала Сельма, дернув Юке за рукав.
- Как все было, - недоуменно ответил Юке.
- И про море?
- Ну да.
Сельма с горечью подумала, как расстроятся миллионы фанаток, узнав, что их кумир срочно отбыл на лечение у психиатра. А все она виновата, это вокруг нее разворачивается всякая чертовщина. Вот и Айк сейчас скажет… И Айк сказал.