Спригган не врал. Эта вещь была определенно не из мира людей.
Темнота наполнилась звуками и полутонами. Вместо клуба Сельма увидела пещеру с потолком из переплетенных корней. Люди превратились в мельтешащие тени. Закружилась голова, Сельма куда-то падала. И тут в ушах отчетливо, будто он стоял рядом, прозвучал крик Айка:
«Отпусти ее!»
По лицу ударили вороньи крылья, Сельма на секунду пришла в себя, и у нее хватило ума разжать руки. Спригган был уже рядом, бережно подхватывая выпавшего идола, прижимая к себе.
- Я в долгу, - прошептал он гораздо более почтительно, чем раньше, - Я найду того, кого ты ищешь.
- И поможешь его победить, - прохрипела Сельма, только что обнаружившая, что из носа капает кровь. Спригган кивнул и исчез. Сельма чуть ли не мешком свалилась со сцены, кое-как поднялась на ноги, сделала несколько шагов, ухватилась за что-то, оказавшееся барной стойкой. Потом включился свет.
Паника и столпотворение на секунду замерли, ослепленные после внезапной темноты. А пока все озадаченно моргали, на сцену выбрался один из организаторов и призвал к спокойствию. И действительно – пол и стены больше не тряслись, все были целы, не считая набитых в темноте шишек, всё на месте, а разбитую витрину еще никто не заметил.
- Варь, ты не против, если мы уйдем? – негромко спросила Сельма. Ворона кивнула, соглашаясь. Слишком много впечатлений для одного вечера, а ведь хотели всего лишь послушать концерт.
Но они ошибались, думая, что потрясения на сегодня закончились.
Сельма успела дойти до двери, скользнула взглядом по плакатам на стенах и вдруг стала как вкопанная. Вся стена у выхода была оклеена афишами грядущих концертов, и сейчас прямо на нее, глаза в глаза смотрел с плаката кареглазый длинноволосый брюнет, проникновенно сжимающий виолончель руками в кельтских татуировках.
Юке.
* * *
- У него будет сольный концерт в Москве!
Сельма бегала по комнате туда-сюда в растрепанных чувствах. Поначалу она мониторила все новости о «Crazy cellos». Новости особым разнообразием не отличались. У группы были каникулы, поэтому все они пропали с экранов, и только Юке изредка вяло постил что-то в инстаграм. Ответов на письма и звонки Сельма не получала, и постепенно ее активность сошла на нет. Фотографии группы вызывали только чувство досады и тоски. Сельма перестала заходить на их страницу, и вот он результат – если бы не случайное посещение клуба, она бы и не узнала, что Юке приезжает в Москву.
Варька следила за взбудораженной подругой, выжидая, когда же та утомится и перестанет мельтешить перед глазами. Вскоре так и случилось. Сельма застыла у окна, уставясь во двор, в котором не было ровным счетом ничего интересного.
- Что делать будешь? – поинтересовалась Варька.
Сельма вздохнула.
- Пойду на концерт.
- Убедиться, что он тебе не привиделся тогда летом?
- Да.
- И что потом?
- Попробую с ним поговорить. Спрошу, где Айк.
Повисло долгое молчание.
«Значит, он ей все-таки нужен», - думала Варька. Сама она совершенно не чувствовала потребности в своем Эйво. Воронье обличье позволяло видеть все в истином свете, не искаженном магией, проникающими в мозг мелодиями и прочими фокусами. И увиденное ей не понравилось. Варька вообще не выносила, когда ее заставляли что-то делать, и, поняв, что Эйво только этим и занимался, Варьке теперь хотелось только одного – никогда его больше не встречать. Сельма твердила, что Эйво может снять ее заклятие, но Варька втайне больше уповала на Айка. Если уж он способен вернуть человека с того света, то, может, и с ее превращениями справится. «Щас отмажется, что хочет просто спросить, что произошло…» - хмыкнула про себя Варька, глядя на подругу. Но Сельма молчала. Она давно уже не знала, чего хочет.
Айк и вся группа, как исчезли с горизонта, так больше и не проявлялись, и постепенно Сельме стало казаться, что все, что с ней произошло, было сном, иллюзией, миражом. Ведь, в самом деле – никто так по-дурацки не нанимает на работу переводчиков. Не говоря уже обо всем остальном. Ей бы почти удалось себя убедить, если бы не шрам и не Варька, ежедневно на ее глазах превращающаяся в ворону и обратно. Эти две вещи болезненно выдергивали ее из уютно выстроенной логической реальности. И возвращалась тоска по Айку. Почему он так поступил? Где он сейчас? Неужели нельзя было сказать ей хоть пару слов на прощанье?! Алкоголь худо-бедно решал проблемы совмещения логического и иррационального, точнее, просто заставлял их забыть. И ладно бы просто эти мысли о прошлом. Но ведь было еще кое-что…