- Я помнил российский тур, города, выступления, и в то же время у меня было ощущение какого-то пустого пятна в мыслях. Будто что-то все время ускользает. И только когда я тебя увидел, я вспомнил. Вспомнил, что ты тоже там была. Сельма… как хорошо, что ты существуешь, черт побери, как же хорошо.
- Юке, ты не поверишь, но тому, что ты существуешь, я рада еще больше, - с чувством сказала Сельма.
- Все это время... четыре месяца… я хотел написать тебе, когда приземлится самолет. И дальше ничего. Как это могло случится?
Сельма серьезно смотрела на парня, потом сказала, осторожно подбирая слова:
- Наверно, кто-то захотел, чтобы так случилось.
Юке уставился на нее. Сельма ожидала, что он удивится, запросит пояснений, решит, что неправильно ее понял… Юке удивился, но совсем не тому.
- Но зачем ему это? – спросил он.
«Мы точно говорим об одном и том же человеке?» - промелькнуло в голове Сельмы, но Юке продолжал:
- Я теперь помню тот день. Наш отъезд. Айк вернулся в гостиницу весь грязный и в крови, в последнюю минуту буквально, мы уже опаздывали на самолет. Он не хотел улетать, но подгонял нас и себя. Сказал, что с тобой все нормально, и можно будет позвонить по приезду. А по приезду я уже о тебе не помнил.
- Ты думаешь…?
- Только он мог заставить нас забыть. Но какой ему смысл?
На это Сельма не знала ответа. Самое странное – Юке не злился.
- Я не знаю, зачем он это сделал, но думаю, у него были причины, - сказал наконец он. – Я знаю его достаточно давно.
Сельма не разделяла этот неограниченный лимит доверия. К Айку она испытывала букет самых разнообразных чувств, в которых сама не могла толком разобраться. Но теперь она хотя бы была уверена, что он существует!
- Где он сейчас? – спросила она, но Юке только покачал головой.
- Не знаю. У группы каникулы. Все взяли себе перерыв и не отвечают на телефоны. Вроде бы он говорил, что хочет навестить родные места.
Сельма подозревала, что под «родными местами» с одинаковым успехом могла подразумеваться и захолустная финская ферма, и колдовской лес в ином мире.
В гримерку заглянул бородатый мужик, сначала смешался, увидев музыканта с девушкой, но рассмотрев, что ничем предосудительным они не занимаются, осмелел и позвал:
- Юке, ты идешь? У тебя еще пресс-конференция, не забыл?
Виолончелист застонал, Сельма захихикала. Она прекрасно помнила, что он, единственный из группы, ненавидит отвечать на вопросы журналистов.
- Иду, - скорбно отозвался он, но тут же снова ухватился за Сельму. – Ты куда сейчас? Домой? Я попрошу отвезти тебя, но приходи завтра, пожалуйста. Я соскучился. И я хотел… - Юке бросил взгляд в сторону греющего уши мужика и скомкано закончил: - … кое о чем спросить.
Сельма кивнула. Ее намерения зеркально отражали Юкины. Она тоже соскучилась и тоже хотела спросить.
Предоставленная ей машина с шофером вызвала у нее приступ веселья. С одной стороны, жест внимания был приятен, с другой – хотя Юке об этом, конечно, не мог знать – в нем совершенно не было необходимости. Вместе с жизнью Айк оставил Сельме еще кое-что. Точнее, он позаботился о том, чтобы оставленную ей жизнь нельзя было испортить. И конечно же не предупредил ее об этом… Глядя на пролетающие мимо огни ночной Москвы, Сельма думала о странных взаимоотношениях Юке и остальных с Айком. Очевидно, они знают, что их лидер не совсем обычный человек. Но как много им известно? Юке не удивляется, что его могут заставить что-то сделать, даже заставить забыть. Но что он скажет по поводу… гхм… некромантии? Сельма поняла, что такими откровениями делиться не готова. Это она будет обсуждать только с одним человеком. Если когда-нибудь увидит его снова.
Отказавшись от предложения проводить ее до квартиры, Сельма отпустила машину. Посмотрела на открытое окно. Варька наверняка летает где-то, наслаждаясь по полной миром свободы и ветра, а ей предстоял вечер воспоминаний. Или пьянства. Эта мысль как-то не вызвала энтузиазма, и Сельма осознала, что впервые за эти четыре месяца ей не хочется залить прошлое алкоголем.
Она все еще смотрела на темные окна, когда почувствовала, что рядом кто-то есть, хотя не слышала шагов. Их и не было. Спригган маячил рядом полупрозрачной тенью, не решаясь больше полностью воплотиться в человеческом мире.