Перо внезапно взмыло с ее ладони и зависло в воздухе.
- Так, уже интереснее, - прошептала Сельма, наклонилась к перу и спросила на пробу: - Где Эйво?
Перышко покрутилось в разные стороны и замерло острым концом на восток.
- Точно? – усомнилась Сельма на всякий случай. Но вороний «компас» не желал менять направление, и Сельма взбодрилась.
- Ну что ж, идем!
Она поймала перо, снова спрятала в карман и зашагала в указанном направлении.
* * *
Они шли вдоль полосы прибоя, и Варька думала, что по иронии судьбы теперь она путешествует со своей любимой группой, по крайней мере, с той ее частью, которая нравилась ей больше всего. Она искоса взглянула на Юке, рассеянно топающего по песочку, весь в черном, в кольцах и тату, ветер треплет длинные волосы. Свой ли мир, чужой – он везде сохранял спокойствие и невозмутимость. За его внешней легкой рассеянностью лежало озеро спокойствия – Юке мало волновался о житейских проблемах, принимая жизнь во всем ее разнообразии и, образно говоря, «не парясь». Однако, было несколько вещей, действительно для него важных, и тогда вся рассеянность его куда-то девалась, заставляя поражаться – он ничего не забывал, все контролировал и умел настоять на своем. Варька еще не разобралась в этой разнополярности его натуры, просто внутренне удивляясь, как образ кумира, слепленный ее воображением, расходился с реальным человеком. А Айк усмехался про себя. Важные вещи Юке не были для него тайной – музыка, виолончель, группа, сам Айк. И теперь он ловил сосредоточенный взгляд друга на Варьке. Юке проявлял редкостную дотошность ко всему, связанному с вороной, и спустя сутки пребывания с этой парочкой Айк метко окрестил его «вороньей нянькой». Юке в обычной манере добродушно пропустил насмешку мимо ушей.
К полудню стало припекать. Варька первая разулась и с наслаждением погрузила ноги в мокрый песок. Идти по воде оказалось легче и приятнее. Варьке вообще тут нравилось: море, дюны, пустынно, тепло… Не сравнить с московским ноябрем, из которого они уехали.
После обеда они устроили привал. Юке растянулся на песке, напевая что-то себе под нос, Варька искала ракушки на мелководье, а Айк побрел вдоль берега, сам не зная куда, пытаясь высмотреть какой-нибудь ориентир, помимо своей внутренней карты. Тихий смех вывел его из размышлений. Он обернулся – и успел увидеть круги на воде. Айк хмыкнул, но продолжил прогулку, как ни в чем не бывало. Смех повторился. Краем глаза он видел русалок, осмелевших и подплывавших все ближе и ближе.
- Эй, красавчик, подари колечко!
- Хочешь поплавать с нами?
- Можно расчесать тебе волосы?
Айк, смеясь, покачал головой, но русалки не унимались:
- А твоя подружка разрешила, - дразнились они.
Айк обернулся так резко, что девушки снова испуганно нырнули под воду. Айк мысленно обругал себя, уселся на берегу и принялся терпеливо ждать. Поодаль вынырнула хорошенькая девичья головка с сиреневыми волосами. Потом еще одна, с зелеными. Выжидающе уставились на Айка, готовые чуть что дать деру.
- Вы видели ее? – Айк старался говорить расслабленно, чтобы не спугнуть. – Девушку из людского мира, с длинными рыжими волосами?
Те закивали.
- На ней твои знаки, красавчик.
- Потерял подружку?
- Ты опоздал, ее уже тут нет.
- Она ходила к воронам.
- И провела ночь на берегу.
- А утром ушла к лесу.
- Зачем ты отпускаешь свою смертную одну?
- У нее красивые волосы.
- Она разрешила нам их расчесать.
Айк усмехнулся. Сельма, сама того не зная, получила подарок. Гребни русалок были волшебными, даря красоту волосам, но поскольку вместе с этим эффектом шла высокая вероятность быть утащенным на глубину, мало кто решался предоставить свою шевелюру для расчесывания.
- Куда она направлялась, не знаете? – спросил он.
Русалки не знали.
* * *
Замок воронов вырос на горизонте неприступной черной крепостью, но по мере приближения превращался в то, чем и был на самом деле – обветшалыми руинами.