- Привет, папа, - нахально сказал он, глядя на мужчину с хищным носом.
Тот стоял каменным столбом, потом изрек:
- Твои глаза… теперь они совсем темные. Что ты наделал…
Эйво только пожал плечами. Раньше он умел раскаиваться, но сейчас он был частью той силы, которая вряд ли знала о таком свойстве.
- Ты идешь с нами, - сказал ворон. – Тебе нельзя оставаться человеком после того, что ты натворил.
Эйво покладисто встал. Казалось, происходящее его не заботило.
- Минуточку! – вмешалась Сельма. Все это, конечно, было правильно и справедливо, но никак не решало вопрос, ради которого она, собственно, пришла. – А все исправить? Ну хотя бы то, что исправить еще можно? Отзови заклинание.
- Зачем мне? – ухмыльнулся Эйво. – Терять мне уже нечего, так чем же ты меня заставишь?
- Ну скажите же ему! – обратилась Сельма к людям в черном. – Вы же можете призвать его к порядку! В конце концов, вы обвалили мне на голову потолок, прикажите ему хотя бы в качестве извинений!
Вороны глядели равнодушно – чужие беды их не интересовали, только своя паршивая овца.
- Ладно же, - обозлилась и отчаялась Сельма, задрала голову к небу и заорала: - Отдавай долг!
Она, вообще-то, не надеялась, что ей отзовутся.
Сильный ветер заставил отвернуться, прикрыть глаза рукой. Вороны растерянно оглядывались – ветер трепал их лохмотья, отчего они еще больше походили на встрепанные перья.
- Звала, Хозяйка? – спросило материализовавшееся перед Сельмой существо. Белое костлявое лицо с желтыми глазами, волосы из сухой травы, бесцветные бесформенные одежды. Потусторонние существа не любят быть обязанными, и спригган не мог пропустить возможность освободиться от обещания.
Сельма посмотрела на ворон, окруживших Эйво.
- Что ж, - сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал внушительно. – Птицам ведь нужен ветер для полета. Верни заклинание, Эйво, или твое племя больше никогда не сможет летать.
Спригган довольно сощурил глаза – выполнить это было вполне в его силах, он радовался, что Сельма не попросила больше.
В клане воронов произошло волнение. Перешептывания, боязливые и ненавидящие взгляды, но дух камней и ветра был слишком чуждым даже для ворон, они не могли с ним бороться, и услуг он им не задалживал.
- Отзови заклинание! – сказал как выплюнул главный. И Эйво послушался. Потому что, как бы ты ни горел местью, как бы ни упирался, но если тебе суждено неизвестно сколько времени провести в птичьем обличье, хотелось бы, по крайней мере, иметь возможность летать.
Музыкант пробормотал несколько слов на непонятном языке и довольно улыбнулся:
- Мало тебе будет с этого толку. Свою часть я вернул, но там еще доля Двуликой. Ее тоже попросишь?
- По порядку, - устало сказала Сельма, - все по порядку.
Эйво улыбнулся краем рта, напомнив похолодевшей Сельме ведьму с болота.
- Не успеешь, - сообщил он. - Беги, они идут за тобой.
- Кто идет? – Сельма огляделась, но никого неучтенного не увидела, а Эйво уже уходил, окруженный своими соплеменниками.
- Эйво, кто?! – заорала Сельма ему в спину.
Ее крик будто спугнул их. Только что перед глазами была толпа людей, а в следующую секунду в небо взмыла стая воронья, и, покружив над головой, потянулась на север. Сприггана тоже ветром сдуло, надо думать, в прямом смысле этих слов.
- Кто идет? – тихо неизвестно кого спросила Сельма, устав разгадывать загадки. И хотя она не ожидала, ей ответили.
- Духи, Хозяйка, - проскрипел из-за плеча чей-то голос. Сельма подпрыгнула и обернулась, и встретилась взглядом с оборотнем. Как и в тот раз он был в человеческом обличье, хоть и весьма косматом.
- Ты дала ему сыграть, - оборотень кивнул на валяющуюся посреди двора флейту. – И он их вызвал. Они близко.
Сельма кинулась поднять инструмент, но окрик оборотня ее остановил.
- Нет! Эту вещь трогать нельзя! Ничего не подбирай, ничего не роняй, разве тебя не научили…
- Ничему меня не научили, - огрызнулась Сельма. – И уже, видимо, не научат.