Не знаю, что мне делать.
Сначала надо понять, что это все значит. Для меня. Потом для него. А после уже предпринимать какие-либо шаги.
Пока наслаждаюсь просто общением. С ним и дружить очень приятно. Оказывается. Кто бы мог подумать? Что я такое, вообще, скажу?
Стук в дверь отвлекает меня от размышлений и мечтаний.
— Да…
— Добрый вечер, Сандра Александровна! — мужчина лет тридцати. Солидный, в костюме. И кажется знакомым. Где-то я его точно видела.
— Здравствуйте. Вы по какому вопросу… — указываю ему на стул, напротив меня. Присаживается.
— Вы меня не узнаете? — лукаво улыбается.
— А должна? — мы точно виделись.
— Астахов Геннадий Егорович… — протягивает мне визитку.
Что-то совсем знакомое. Крутится в голове. Не могу поймать.
Астахов? Так это…
— Да, вы знаете моего отца. Он сейчас находится на принудительном лечении.
Ого. Ему что еще от меня надо?
— Поняла. Чем обязана?
Подозрительно это все. Я его видела один единственный раз, и тогда он был под другой фамилией. Хотел отомстить отцу за свои неудачи, а сейчас взял его фамилию? Очень странно…
— Я предлагаю вам сотрудничество…
— В каком виде?
— Днем здесь будет ваша школа, ночью — мой бойцовский клуб…
Я рассмеялась. Серьезно?
— А ничего, что вашего отца, именно, за это и хотели посадить, и посадили бы, если он был… адекватным?
— Его закрыли только из-за того, что он перешел границы… это бизнес прибыльный. И некоторым людям очень нужен.
Просто фантастика! Что творится? Только вылезли из этого дерьма.
— А если я откажусь? — осторожно даю понять, что мне это не интересно.
— Вы же не хотите, чтобы ваша школа закрылась? Я слышал у вас проблемы? Я помогу…
Козел.
— Можно мне подумать?
— Конечно. У вас два дня. Жду звонка.
Что, вообще, происходит? Капец, какой-то.
Получается, это просто передел сфер влияний? И никакая не борьба с криминалом. Очень увлекательно.
Пишу Марку, чтоб зашел.
Пересказываю ему диалог.
— Ладно, я сегодня у товарища узнаю, который этим делом занимался. Всё нормально будет. Не переживай.
Конец рабочего дня. Вечер. Тепло. Выхожу на улицу сильно загруженная. Домой не тянет.
Мне теперь, что с этим счастьем делать. Тогда этим владел отец, я просто на него работала. А теперь самой в это лезть? Я не хочу.
Достаю нераспечатанную пачку сигарет. Эти дни, вообще, курить не тянуло. Все было спокойно. Сейчас опять какой-то движ намечается.
Прикуриваю…
— Опять куришь? — с некоторым осуждением в голосе, но с улыбкой. Коля.
— Да, папочка… — решаю немного его постебать.
— Ты же в курсе, что это не только вредно, но еще и некрасиво? — с долей иронии.
— Давай, скажи еще, что "с тобой целоваться, как с пепельницей", будешь точь-в-точь как моя мама… — язвлю.
— И она права… — серьезно.
— Весь кайф обломал…
Выкидываю недокуренную сигарету. Вот, почему-то, его мнение мне важно.
Ясный пень, почему. Мысленно закатываю глаза.
Дверь хлопает. Оборачиваюсь назад.
— О, Мишаня, привет… как тренировка? — приветствую мальчишку, воспитанника Марка. Познакомились с ним до больницы еще.
— Здравствуйте. Очень хорошо, мы сегодня боксировали, по-настоящему… — улыбается, глаза горят. Переводит взгляд на Колю. — Пап, а мы поедем в парк?
У меня все опускается.
Пап? У него есть сын?
Сердце бухает в пятки и подскакивает в горло. Надрывно стучит там, и ни в какую не возвращается обратно.
Дышу через раз, стараясь переварить информацию.
Горячая волна обжигает сердце.
Больно. Невыносимо больно.
Варюсь в этом ощущении. Сын. У него есть сын. Семья. Жена.
Все мои трепыхания, не имеют значения.
Он женат. Второй раз нырять в этот шлак не буду.
Выходит, я ему, вообще, не сдалась? Или…
И что меня несет опять не туда?
Мне одного раза не хватило?
— Поедем, сынок… — улыбается, и поправляет сыну капюшон толстовки. — Поехали с нами?
Это мне?
Не поеду.
Нет.
Конечно, нет.
— Поехали… — произносят почти бесшумно мои губы, не согласовывая действия с мозгом.
— Ура! — кричит Мишка. — Сандра с нами едет…
— Эй, какая еще Сандра. Для тебя Сандра Александровна… — ругает его отец.
— Она сама мне разрешила… — оправдывается Мишаня.
Слушаю их в пол-уха, пока через парковку иду к машине.
В каком-то полубреду предлагаю ехать на моей машине, а потом завезти их сюда на обратном пути.
Весь вечер пока Мишаня и Коля веселятся, я хожу за ними как зомби. Все мысли крутятся о том, что у него есть семья.
Даже пишу Каринке, спрашивая ее о семейном положении Коли.
Ответ однозначный — женат.
Почему нет кольца? Если бы я увидела кольцо, никогда бы не допустила такого.
Все свои чувства держала бы внутри. А сейчас, с ними что делать? Вот доверилась. Жизнь ничему тебя не учит, Сандра. Нельзя привязываться к людям. Потом долго приходится зализывать раны.
— Ты чего? — спрашивает Коля. — Загруженная такая? Что-то случилось?
— Все нормально… — перевожу на него взгляд. С недоумением смотрит на мои руки. Всю сахарную вату, которую он мне купил, я скатала в шарик и продолжаю его мять. Руки сладкие и липкие. Капец. Что я творю?
Выкидываю недоеденную вату в урну. Влажными салфетками вытираю руки.
— Ладно, подождем… — говорит, отрывая и закидывая себе в рот кусочек ваты.
— Что? — я еще не вернулась из своих мыслей. Не соображаю, что он говорит.
— Подождем, когда ты сама все расскажешь. Не клещами же из тебя тянуть… — смеется.
А мне нифига не смешно. И он заметил. Я чувствую.
Но лезть в душу не стал. Ему же лучше. Иначе, я бы опять включила истерику.
Мишаня счастливый, накатался на каруселях и аттракционах, наелся мороженого и сладкой ваты.
Смотрю на него и думаю. Если бы у меня был сын? Каким бы он был? Озорным и активным? Или спокойным и рассудительным? Был бы он похож на меня?
Но этому никогда не бывать. Зачем себе душу теребить?
Пока мы ехали назад до школы, Мишаня уснул. И чтобы его не тревожить решили, что я довезу их до дома. А завтра они утром пешком прогуляются.
— Ты не говорил, что у тебя есть сын… — осторожно начинаю разговор.
— Ты не спрашивала… Ты из-за этого так загналась?
— Не говори ерунды… — как можно уверенней.
Вроде, поверил.
Тоже мне… Только о нем, что ли думать? Успокаиваю себя. Получается паршиво.
Подъезжаем к дому. Коля собирает вещи, рюкзак…
— Давай я тебе вещи помогу поднять? А то, как ты с ребенком?
— Не откажусь…
Помогаю ему с дверью в подъезд и в лифте.
Молча заходим в квартиру. Пока он укладывает Мишу в кровать, ставлю вещи на комод. А сама не знаю, куда себя деть.
Молча уйти? Или попрощаться?
Надо быстрее линять. До меня только что, дошло осознание, что его жена может прийти с минуты на минуту. Не хочу с ней встречаться. И, вообще, ее знать.
— Ладно, я пойду… — поспешно начала собираться, как только он вышел обратно в коридор.
— Подожди… Останься… — как-то неуверенно. На него точно не похоже. — Чай поставлю… Поговорить надо…
Ну, уж нет. Не хочу никаких разговоров. Хватит на меня сегодня потрясений. Нет.
— Поздно уже, завтра поговорим… — разворачиваюсь, чтобы уйти.
Подходит ближе. Берет за руку, опаляя кожу. Заглядывает в глаза. Не надо, пожалуйста. Я не выдержу сейчас.
— Я быстро…
Прижимается губами к моим. Горячими губами. И я таю. От него. От его нежных и обжигающих прикосновений. И мой мозг практически отключился. Но…
Резко отталкиваю его. Вижу его недоумение.
— Ты что творишь? — гневно цежу, стараясь не смотреть в глаза.