Государь на смотр и со смотра следовал по улицам между шпалерами воспитанников и воспитанниц учебных заведений Одессы.
Когда Его Величество на обратном пути уже подъезжал к спуску в порт, он приказал своему шоферу Кегресу повернуть обратно в город, с тем чтобы проехать по другим улицам. Овации, которые делались публикою вдоль заранее намеченного пути, нельзя было сравнить с восторгом ее при виде государя с четырьмя великими княжнами, запросто катавшегося по улицам Одессы. С риском попасть под моторы все устремлялись с тротуаров к середине улицы, так что автомобиль царя с большим трудом доехал обратно до спуска в порт.
Великие княжны очаровывали всех своими приветливыми улыбками; их появление в открытом моторе государя, в белых платьях, с красными соломенными шляпами, до того наэлектризовало публику, что шофер моего мотора Павлов должен был проявить громадное искусство, чтобы не отстать от автомобиля Его Величества, к которому кидалась толпа, крича «ура» и бросая вверх шапки.
Та же Одесса в 1919 году, уже освобожденная от «гнета царизма», производила совершенно иное впечатление — чего-то мрачного и печального. Куда красивее была Одесса прежних дней...
В 8 часов вечера к обеду на «Штандарт» были приглашены местное начальство и общественные деятели. По окончании обеда царская семья покинула «Штандарт», который должен был идти в Петербург кружным путем.
Пересев в императорский поезд, государь с семьей проследовал в Кишинев, где в высочайшем присутствии состоялось освящение воздвигнутого на площади памятника императору Александру I.
Державным гостям Кишинева был предложен в Дворянском собрании чай, во время которого воспитанники кишиневских учебных заведений делали на плацу перед домом гимнастику, и, нужно отдать им полную справедливость, очень хорошо.
5 июня императорский поезд подошел к Царскому Селу, куда на следующий день должен был прибыть король саксонский. В день приезда королю был дан большой обед, а на следующее утро на площадке перед дворцом был назначен парад войскам царскосельского гарнизона.
8 июня король провел в Петербурге, осматривая достопримечательности, и вернулся в Царское Село поздно вечером после обеда у графа Пурталеса, тогдашнего германского посла. На следующее утро королю было показано на софийском плацу учение стрелковых полков; по тревоге был вызван лейб-гусарский полк, чем и закончились все развлечения, устроенные для саксонского короля, который в тот же день отбыл к себе на родину.
Произведенное как королем, так и его свитой впечатление было довольно странное: при внешней любезности в их манере держать себя чувствовалась какая-то фальшь.
Вскоре после отъезда саксонского короля в Кронштадт пришла под командой адмирала Битти эскадра английского флота, перед тем побывавшая в Ревеле. Ее приход дал нашим общественным деятелям повод проявить большую энергию в устройстве приемов и празднеств в честь офицеров и матросов эскадры. Шумиха с англичанами находила отражение во всех газетах, переполненных восторженными статьями. Всякий имевший случай говорить речь считал себя человеком, способствующим сближению России с нацией, только что продемонстрировавшей дружественные дипломатические отношения.
В пятницу 13 июня государь переехал со всей семьей на летнее пребывание в Петергоф, а 19 июня вышел в море проводить английскую эскадру адмирала Битти.
В это самое время, а именно 15 июня, девятнадцатилетний Гаврило Принцип убил выстрелом из браунинга австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда и его супругу герцогиню Гоген-берг. Это было второе покушение в тот же самый день после неудавшегося первого, когда Габринович бросил бомбу в мотор, в котором эрцгерцогская чета ехала по улицам Сараева в городскую ратушу.
Виновником убийства венский кабинет объявил сербское правительство, хотя официальная австро-венгерская комиссия, расследовавшая дело тотчас после убийства, пришла к заключению, что Сербия к нему совершенно непричастна. Как причины, так и цель покушения в то время судом выяснены не были; ныне же мы узнаем из воспоминаний современников, что покойный эрцгерцог говорил более чем за год до убийства, что он приговорен к смерти всемирным масонством. Вообще, много непонятного связано с поездкой эрцгерцогской четы в Сараево: будучи предупрежден несколькими телеграммами, в числе коих была и телеграмма сараевского архиепископа, указывавшего, что Сараево — западня для эрцгерцога, он по настоянию императора Франца Иосифа своей поездки все-таки не отменил.