Государь ответил, что все это ни в какой степени не может изменить его отношения ко мне; императрица также просила меня не обращать внимания на дерзкую выходку Пуришкевича: видимо, государыня желала меня удержать при царе, начиная в то время все более и более дорожить каждым преданным Его Величеству человеком.
Выступление Пуришкевича почему-то навело Распутина на мысль послать мне сочувственную телеграмму, текст которой привожу дословно:
«Ставка Петрограда 23/XI. Вручить старшему. Срочно. Генералу Воейкову. Вот, дорогой, без привычки даже каша и та не сладка, а не только Пуришкевич с бранными устами. Теперь таких ос расплодилось миллионы. Так вот и поверь, как касается души, а надо быть сплоченными друзьями. Хоть маленький кружок, да единомышленники, а их много, да разбросаны силы. Не возьмет в них злоба, а в нас дух правды. Посмотри на Аннушкино лицо: для тебя она лучшее успокоение. — Григорий Новых».
Телеграмма эта осталась без ответа, так как никаких решительно поводов писать мне подобную телеграмму я Распутину не давал: но ввиду все разраставшейся против него агитации он, по-видимому, старался заискивать во всех людях, которых считал преданными царю.
25
Письмо великого князя Николая Михайловича к государю. Очаги революционного брожения.
Их Величества с августейшими детьми вернулись 25 ноября 1916 года в Царское Село, а 4 декабря государь с наследником уже отбыл обратно на Ставку.
В это время общественные деятели напрягали свои силы на получение согласия государя на то, чтобы министерство несло свою ответственность не перед царем, а перед безответственными членами Государственной думы. Еще в августе 1915 года московская Городская дума в телеграмме к государю императору обратилась с ходатайством об учреждении министерства общественного доверия; теперь же наши либералы, находя своевременным вместо заботы о защите и спасении Родины от врага проводить конституционно-либеральную реформу, дошли в своих требованиях до ответственного министерства.
Положение царя становилось все более и более тяжелым; верные слуги таяли, а число людей, оппозиционно настроенных, увеличивалось. Главную роль в обществе стали играть члены Государственной думы, мнения которых принимались за непреложные истины; великосветские кумушки умилялись духовным сближением с народом, достигаемым благодаря привлечению к власти общественных сил; даже члены правительства начали придавать огромное значение их одобрению и поддержке. Например, председатель Совета министров А. Ф. Трепов по возвращении со Ставки или из Царского Села ездил, после доклада у Его Величества, прямо с вокзала в Государственную думу, где бывал принят в продолжительной аудиенции ее председателем — М. В. Родзянко.
К государю стали обращаться с письмами члены императорской фамилии, давая советы касательно дел государственного управления. Как всегда бывает в этих случаях, многое преувеличивалось и передавалось в неверном освещении. Например, великий князь Николай Михайлович писал государю:
«Пока производимый тобою выбор министров при том же сотрудничестве был известен только ограниченному кругу людей, дела могли еще идти; но раз способ стал известен всем и каждому, и об этих методах распространилось во всех слоях общества, так дальше управлять Россией немыслимо. Неоднократно ты мне сказывал, что тебе некому верить, что тебя обманывают. Если это так, то то же явление должно повторяться и с твоей супругой, горячо тебя любящей, но заблуждающейся благодаря злостному сплошному обману окружающей ее среды. Ты веришь Александре Федоровне. Оно и понятно. Но то, что исходит из ее уст, есть результат ловких подтасовок, а не действительной правды. Если ты не властен отстранить от нее эти влияния, то, по крайней мере, огради себя от постоянных систематических вмешательств этих нашептываний через любимую твою супругу. Если твои убеждения не действуют — а я уверен, что ты уже неоднократно боролся с этими влияниями, — постарайся изобрести другие способы, чтобы навсегда покончить с этой системой. Твои первые порывы и решения всегда замечательно верны и попадают в точку».
Судя по этой выдержке, можно думать, что государыня, под влиянием Распутина, распоряжалась всеми назначениями и разрешала важные государственные вопросы. На самом же деле это было далеко не так: если судить по результатам, число лиц, кандидатуру которых поддерживала императрица, было прямо ничтожно.