"Объявляем всем верным нашим подданным: грозный и жестокий враг напрягает последние силы для борьбы с нашей Родиной. Близок решительный час. Судьба России, честь геройской нашей армии, благополучие народа, все будущее дорогого нам Отечества требуют доведения войны во что бы то ни стало до победного конца.
Стремясь сильнее сплотить все силы народные для скорейшего достижения победы, я признал необходимым призвать ответственное (перед представителями народа) министерство, возложив образование его на председателя Государственной думы Родзянко, из лиц, пользующихся доверием всей России. Уповаю, что все верные сыны России, тесно объединившись вокруг престола и народного представительства, дружно помогут доблестной армии завершить ее великий подвиг.
Во имя нашей возлюбленной Родины призываю всех русских людей к исполнению своего святого долга перед нею, дабы вновь явить, что Россия столь же несокрушима, как и всегда, и что никакие козни врагов не одолеют ее. Да поможет нам Господь Бог".
Генерал-адъютант Алексеев. I марта 1917 г.»
Когда генерал Рузский ушел, государь позвал меня к себе и передал телеграмму, составленную им на имя Родзянки, в которой Его Величество объявлял свою монаршую волю дать ответственное министерство, сохранив ответственность лично перед ним, как верховным вождем армии и флота, министров военного и морского, а также — по делам иностранной политики — министра иностранных дел. Государь повелел мне сейчас же отправить по Юзу эту телеграмму Родзянке, чтобы по возможности скорее получить от него ответ, как и сведения обо всем, что творится в Петрограде.
Пройдя от Его Величества в свитский вагон, куда зашел генерал Данилов, я просил его распорядиться о предоставлении мне аппарата Юза для передачи телеграммы государя.
Рузский, который после доклада у Его Величества прошел в купе министра двора, услыхав это, вышел в коридор, вмешался в разговор и заявил, что это невозможно. Я ему сказал, что это — повеление государя, а мое дело — от него потребовать его исполнения. Генерал Рузский вернулся к министру двора графу Фредериксу и сказал, что такого «оскорбления» он перенести не может, что он здесь — главнокомандующий генерал-адъютант, что сношения государя не могут проходить через его штаб помимо него и что он не считает возможным в такое тревожное время допустить Воейкова пользоваться аппаратом его штаба. Министр двора, выслушав генерала Рузского, пошел со мною к Его Величеству и доложил ему о происшедшем столкновении. Государь удивился требованию генерала Рузского, но, желая прекратить всякие недоразумения, взял от меня телеграмму и отдал ее графу Фредериксу с приказанием передать Рузскому для отправки.
С радостным выражением лица ушел с нею генерал Рузский в свой штаб, оставив гнетущее впечатление среди лиц свиты, с которыми успел уже поделиться своей точкой зрения, что единственный выход для государя — сдаваться на милость победителя (победителем в его мнении была Государственная дума, непосредственно руководимая ее председателем — М. В. Родзянко). Больше я Рузского в этот вечер не видел и никаких разговоров с ним не вел.
37
Сведения из Петрограда. Князь Ю. И. Трубецкой. Ожидание приезда Гучкова и Шульгина.
2 марта, выйдя рано утром из вагона, я был поражен массою беспокойно гулявших по платформе офицеров разных частей. Из разговоров с некоторыми из них я узнал печальную весть о разграблении и сожжении дома моего тестя графа Фредерикса; затем шли рассказы о деятельности исполнительного комитета Государственной думы, о преследованиях чинов корпуса жандармов и полиции, сожжении окружного суда, выпуске из тюрем арестованных, разгроме участковых полицейских управлений и аресте многих членов старого правительства в здании Государственной думы, где министерский павильон обращен в арестный дом. Рассказывали, что работники революции по ночам забираются в казармы и митингуют среди запасных, которых в то время в Петрограде было сосредоточено около 200 тысяч человек, причем главный контингент составляли рабочие местных заводов, и что работа пропагандистов превратила дисциплинированные воинские части в вооруженные революционные массы. Тут же на вокзале я увидел адъютанта штаба 2-й кавалерийской дивизии, посланного начальником дивизии во Псков узнать, что там творится. Вся кавалерийская дивизия находилась в эшелонах на железнодорожном пути в двухчасовом переходе от Пскова и распоряжением генерала Рузского была остановлена в своем движении на Петроград.