— С новым днём, уважаемый! Мира и жизни! Ты бы крыс-то прогнал, кота себе завёл, что ли. Они ж на тебе спят, а голодные будут — отгрызут чего-нибудь.
— Фу, гадость какая, кот! Мы котов терпеть не можем хуже, чем собаки, потому что нет на свете домашнего животного бесполезнее кота. Жрать, спать да гадить и могут, и наших любимок-крыс гоняют. Крыса — это да, это зверюга знатная! И согреет (я холоднокровный, кстати, и они — моя лучшая грелка), и уберёт чистенько (можешь на кухню заглянуть, поучиться, как надо хозяйство вести), и вопросов глупых с утра до вечера не задаёт. Они знают, кто их кормилец, и меня уж точно грызть не станут, да и не по зубам им моя чешуя, — Дракон валялся на подстилке и вещал, не открывая глаз. — Ты, Деликатес, говорилку свою отключи пока. Утром дракону покой нужен, тишина и умиротворение, иначе он разозлится и начнёт огнём плеваться. Опалит все твои красоты бабьи ненароком…
— Убедил. Пойду тогда проветрюсь, солнышку порадуюсь.
— Иди давай, а я помедитирую, уговорю себя смириться с твоим вторжением в моё убежище, настроюсь, так сказать, на позитивный лад, — одобрил Дракон, а сам глаз приоткрыл и посмотрел вслед, как Баба хромает к выходу, походку хромую оценивал и нос морщил.
Днём лес на склоне горы казался приветливым и прозрачным. Сосны — стеной, высоченные, солнце кроют, и запах от прогретых игл и смолы стоит еловый, терпкий. Баба оценила дорогу, которой шли ночью с Драконом: дорога хорошая, как в муниципалитете, хвостом драконьим укатанная. Быстро добралась по ней Баба до взлётно-посадочной поляны. Красота! Солнышко светит, птички чирикают, травы с цветами горными вперемешку колышутся, земляника ковром красным стелется. Чуть поодаль озеро лесное, тёплое, с лягухами, вдоль него ивняк растёт. Горный курорт! И никого, можно нагишом загорать, от взглядов любопытных не скрываясь. Белки с зайцами, поди, не сглазят! Баба наелась ягод, накупалась, нагулялась, с ивняка коры надрала и начала сандалии себе мастерить с подошвой из коры и стелькой из мха — дизайнерское ноу-хау. Курорт курортом, а к побегу надо готовиться! Женщиной себя почувствовала, рукодельницей, и так этим увлеклась, что чуть про Дракона не забыла. Припрятала почти готовые сандалии под кустом — и домой, в отдельную берлогу с отоплением, водопроводом, мусоропроводом и прислугой в виде крыс.
Вернулась в пещеру сытая, чистая, волосы растрепались, в них цветы натыканы беспорядочно прекрасно. Не Баба — нимфа сисястая! Разве что хромая немножко. Дракон, увидев её такую, сразу повеселел и говорит:
— Слушай, Баба, будь друг, сходи в соседнюю пещеру слева, где Гоша-таксист живёт. Недалеко, меньше километра. Надо одного хорошего гостя ко мне привезти. Пусть Гоша залетит, я ему задание разъясню.
— А что не сам? Ты ж и меня, и коня привёз, а гостя не сможешь?
— Во-первых, у меня лицензии нет и кресла человеческого. Вас я не подвозил, а тащил. На такую перевозку никто в здравом уме не согласится, кроме дохлого коня и полудохлой бабы. Во-вторых, я сам два дня теперь не летун: коня перевариваю. В-третьих, можно без вопросов, а просто сделать и всё?
— Не, ты нормальный? Я у тебя в гостях, а ты меня на посылках заставляешь хромую работать. Или ты меня, полудохлую, в рабство себе притащил? — возмутилась Баба, хотя обратила внимание на и вправду огромный, как барабан, драконий живот.
— Не придирайся к словам! Рабовладение у нас во всех мирах отменено, любое, кроме женитьбы. Я тебя попросил просто помочь, потому как сам обожрался и встать не могу, а дела делать нужно. Не хочешь — не иди, только мозг не выноси, — огрызнулся Дракон.
— Да уж… С таким характером ты вряд ли женишься, рабовладелец! Так и проживёшь бобылём в своей огромной неубранной пещере с крысами и грязными шкурами…
— Э! Тут самый идеальный мужской порядок: я знаю, где у меня что лежит! А у наших девочек-драконих такие нравы, что я и не собираюсь жениться, пока молодой, в ближайшие лет сто точно! Так ты сходишь или нет?
— Наглый ты, хоть бы попросил по-людски! — возмутилась Баба.
— А-а-а, забыл. Как у вас там? Волшебное слово, за которое люди бесплатно работают… По-жа-луй-ста-а-а-а, — затянул Дракон тоненьким голоском и бровки лохматые бородавчатые домиком сложил. — Налево, вдоль кряжа невысокого иди, никуда не сворачивай. Их пещера следующая. Скажи: «Сейл зовёт, работа есть».
— Сейл? Ты — Сейл?
— Ну да. Продавец я. Продаю всё, что можно и нельзя. Так ты идёшь?
— Приятно познакомиться, продавец всего, — усмехнулась Баба и похромала вдоль кряжа.
Вот он, тот самый лес, по которому, если её не спохватятся, придётся потом бежать ей из драконьего логова со всеми удобствами. В эту сторону или в другую бежать? Какие звери тут водятся? Как тут с голоду не умереть? Как ноги не поранить о колючки и камни? Ноги очень в пути нужны, нужнее головы даже. Как ночью спать, чтобы тебя не сожрали? Эх, жаль, сандалии ещё не доделала! Баба ступала босяком осторожно, чтоб ценные для побега ноги не сбить. Лес вокруг стоял всё тот же: добрый, светлый, тихий. Лишь птичий щебет да ветра шёпот в верхушках сосен, но они и есть та самая лучшая на свете тишина, в которой хочется быть и быть.