Вроде бы все сохранилось так, как и было. Вот и здание заводоуправления. Поднимаюсь на второй этаж в кабинет директора. Меня уже ждали. Собралась вся старая гвардия ферросплавщиков. На таких заводах кадры всегда были устойчивые. В то время в стране насчитывалось всего четыре завода, занимавшихся производством ферросплавов, и нередко, как жидкость в сообщающихся сосудах, люди перетекали с одного завода на другой, редко ускользая в сторону.
Появился чай, бутерброды.
– Как у вас со снабжением?
– Пока все есть, сами видите. Да мы ещё организовали своё подсобное хозяйство. Помните площадку, где когда-то начинали строить листопрокатный завод, между электродным заводом и берёзовой рощей? Теперь вы это место не узнаете. Там у нас своя свиноферма. Больше шестисот свиней держим, так что мясом обеспечены. Завели и огороды. Собираемся в этом году засолить много капусты. Вот только с бочками трудно. Но изыскиваем выход: уже построили бетонные ёмкости. Война: надо думать о снабжении рабочих.
Разговор меня взволновал. Какие молодцы! Обо всем думают, и прежде всего о людях. Великолепный коллектив здесь образовался. Инициативные, энергичные люди с сильно развитым чувством ответственности, люди, привыкшие решать сложные производственные задачи, умеющие находить выход, казалось бы, из безвыходных положений. С такими не пропадёшь!
– Ну, а как дела на производстве? – спросил я.
– Как всегда, планы перевыполняем, хотя, по правде сказать, и нелегко это даётся. Вот смотрите сами, – и, улыбаясь, Дыханов показал на график выполнения плана.
– Ну, а как со снабжением цехов? – продолжал спрашивать я.
– Как и раньше. С колёс работаем. Запасов почти нет. Если бы было регулярное, бесперебойное снабжение да в электроэнергии не ограничивали, мы горы бы свернули.
– С жильём, правда, трудно становится, – вставил кто-то из присутствующих. – Помните, как раньше вольготно жилось у нас: всегда имелось в резерве две-три квартиры. А теперь приходится всех уплотнять. Много прибывает эвакуированных, почти ежедневно. Мы уже все ванные ликвидировали. Вместо ванн поставили койки и вселили туда людей. Теперь не до удобств. На время войны и в бане можно помыться. Баня у нас хорошая, просторная. Да вы, вероятно, помните…
Наконец, спросили и о целях моего приезда. Я сказал, зачем появился в Челябинске.
– А где жить-то будете?
– Ещё не знаю. Наверно, нужно устроиться где-нибудь поблизости от завода. – И я назвал завод.
– А может быть, у нас? – сразу вместе предложили директор и главный инженер. – Вас-то мы устроим. Чего вам к чужим ехать? Хотя теперь чужих нет – война всех спаяла. Все стали своими. Но подумайте все-таки.
Соблазнительно было жить с друзьями. И все же я не мог согласиться.
– Нет, это очень далеко, а мне надо быть все время на производстве. Сами понимаете.
– Ну, смотрите, вам виднее. А вот если понадобится наша помощь, то дайте знать. Ведь у нас очень неплохой станочный парк, и, может быть, потребуется обработать какие-нибудь детали или отлить что-либо. Никогда не откажемся. А если сами не сможем, так подскажем, посоветуем. Все заводы области нам хорошо известны, и там немало своих людей.
Я горячо поблагодарил ферросплавщиков за гостеприимство, поддержку, доброе желание помочь и направился в обком.
В обкоме партии
Как изменился город, многие улицы не узнать – они застроены большими домами. Но постойте, не здесь ли, недалеко от моста через Миас, шесть лет назад я впервые в жизни увидел золотоискателей? Помню, как это меня поразило: у городского моста, рядом со зданием обкома, старатели установили деревянные желоба и промывали береговые отложения реки, извлекая из них крупинки золота. Где ещё такое можно увидеть!
Воспоминания перенесли к двадцать девятому году, когда я, студент Московской горной академии, впервые прибыл в Челябинск. Непохож тот старый Челябинск на этот новый город! Приехал я тогда ночью. Нанял извозчика. Забрался в пролётку и вот недалеко от той вон улицы чуть не утонул в грязи. И произошло это в самом центре города. Вошёл в гостиницу вымокший и перепачканный. Теперь здесь широкие асфальтированные улицы, потоки автомашин и автобусов. А ведь прошло с тех пор всего двенадцать лет. Но вот и обком.
Меня уже ждали, и, когда я вошёл в большой и такой знакомый кабинет секретаря товарища Сапрыкина, он, здороваясь, сказал:
– Никак не думал, что так быстро доберётесь из Барнаула до Челябинска и уже сегодня у нас будете. Ваш мандат ещё не прибыл, получим, вероятно, завтра. Но мне о вас уже звонили.
Во время разговора Сапрыкин все время пристально смотрел на меня, словно приглядывался, вспоминал что-то и в конце концов спросил:
– А вы меня не помните?
– Нет, не припоминаю.
– А ведь я у вас курс лекций по ферросплавам слушал. Я же кончил Московскую горную академию. Вот теперь вместе поработаем. На заводе уже знают о том, что вы назначены уполномоченным Государственного Комитета Обороны по танковому производству. Я их об этом известил. И вас там ждут. Когда хотите о деле поговорить? Сегодня, или после длинного и такого стремительного передвижения немного отдохнёте?
– Зачем же откладывать? Мы уселись в кресла.
– Несколько слов о заводе, – начал Сапрыкин. – Танковые корпуса для него, как вы знаете, дело новое. Их здесь никогда не изготовляли, даже в опытном порядке. Директор завода Тырышкин – человек новый, только что назначен. Административного опыта у него ещё мало, но технологию основного производства он знает, и, по-видимому, неплохо. Думаю, что дело у него пойдёт, хотя, конечно, помогать ему надо. На заводе не хватает рабочей силы, поэтому полностью производственные мощности не используются. Это один из главных и трудных вопросов. На этом заводе, конечно. По области-то много и других сложных проблем возникло. Необходимо, например, быстро вводить в действие оборудование эвакуированных предприятий. Да и на действующие, местные заводы ложится теперь тройная нагрузка. Ну вот хотя бы ферросплавный, где вы в своё время работали. Он должен и свою, прямо скажу, очень напряжённую программу выполнить, и возместить то, что потеряно в связи с эвакуацией Запорожского ферросплавного завода. Пока его ещё на новом месте введут в действие! А ферросплавы уже сегодня нужны.
Заканчивая разговор, Сапрыкин пожелал успеха и обещал свою помощь.
– Завтра, может быть, зайдёте? Кстати, и мандат получите. Только предварительно позвоните, чтобы зря время не тратить. От завода-то до обкома далеко, даже по нашим уральским масштабам.
По дороге на завод меня не покидала мысль: «В каком бы положении мы были, если бы не создали в годы пятилеток на востоке страны вторую промышленную базу и не организовали многие промышленные производства, которых старая царская Россия совершенно не имела!»
Когда я ещё изучал металлургию в Московской горной академии, нас, студентов, по ряду специальностей не могли даже устроить на практику: заводов не было. Ну вот, в частности, Челябинский ферросплавный завод, электродный – они возникали на моих глазах. До того мы все необходимые нам ферросплавы покупали за границей, вывозя туда наши руды. Что бы мы теперь стали делать без своего феррохрома? Феррохром – это авиационные коленчатые валы, стволы орудий, снаряды, Это броня танков и многое другое, что необходимо и фронту и тылу. Без ферросплавов ни одной тонны стали не выплавить, тем более высококачественной.
…В проходной завода меня уже встречали. Видимо, позвонили из обкома.
На Энском заводе
Директор завода, худощавый брюнет с открытым простым лицом, как-то сразу расположил к себе. – Ну, рассказывайте, что у вас делается? Сколько корпусов танков в день изготовляете? – начал было я.
– А мы ещё и не начинали их производить, – как-то запинаясь и, как мне показалось, словно через силу проговорил Тырышкин.
– Как не начинали? – Я ожидал всего – и трудностей производства, перебоев в работе, но даже и подумать не мог, что завод ещё не приступил к изготовлению корпусов. – В чем дело?
– Во-первых, на заводе нет ни одного листа броневой стали, а во-вторых, и это, пожалуй, самое главное – мы только недавно получили штамповочный пресс. Фундамент для пресса соорудили, а к монтажу его ещё не приступили. У нас и специалистов-то такой категории нет – на заводе никогда крупного прессового оборудования не было, и опыта, естественно, никакого.