«Но неужели он может на это спокойно смотреть?»
«Ага, значит, речь уже не идет о том, что он сбег позорно?»
Прошелся нервно туда-сюда, взмахнул руками, сел, встал, ухватился за голову, приблизился вплотную:
«Я теперь не знаю, что думать. Сбила ты меня. Раньше я был абсолютно уверен в своей правоте, а теперь... Но если он здесь, как он может терпеть такие бесчинства?»
«Ну подумай сам - во-первых, это его творение, он его любит, любая мать меня поймет, как, впрочем, и отец. Во-вторых, на мелочи Творец не сможет разменяться - масштаб не тот, поэтому если начнет мстить, то несладко будет всем. В-третьих, а вдруг он сам еще только узнает свой мир? Ну кто его знает, вдруг он тоже путешествует, знакомится - ужасается, любуется, радуется, огорчается - на то, каким получился его мир?»
«Ты о нем говоришь, как о простом человеке»
Пожала плечами: «А почему бы и нет? Никто не знает, какой он - он может быть любым. Вон, мне даже как-то говорили, что он может прикинуться любым существом - хоть голубем, хоть собакой, хоть случайным прохожим. Или ты его воспринимаешь исключительно как что-то такое до ужаса серьезное и строгое?» - смеюсь.
Мой смех подхватывают и мы сидим на берегу и ржем уже вдвоем.
«Знаешь, а может, ты и права»
«А раньше ты не мог сам до такого додуматься? Это же вроде все логично?»
«Раньше мне слов таких никто не говорил. Спасибо тебе»
«А, может, вернешься тогда обратно? Вдруг тебя там кто-то давно ждет?»
«А пойдем. Что мне, в самом деле, тут оставаться, если ты напрочь перевернула мои взгляды?»
«Ну вот, ты уже и улыбаться, как нормальный начал. А то когда я тебя увидела, хмурый был, аж жуть»
«Побудешь тут хмурым, проведя в одиночестве несколько лет»
«Несколько лет? Мама! Удивляюсь твоей стойкости. А как мы теперь выбираться будем? Я этих мостков очень боюсь, они хлипкие»
«У меня лодка есть»
«О! Это дело»
Переходим по берегу. Он не заходит домой, говорит, что ему там нечего с собой брать. Все самое для него важное он оставил там, в городе. Лодка старенькая, утлая, но добираемся до другого берега без приключений. Снова идем по лесу, болтаем ни о чем. Он рассказывает, как жил там, на островке, какая рыба вкусная в озере, какие водяные травы можно собирать и готовить, как охотиться, как освещать и отапливать помещение. Я слушаю, затаив дыхание. Интересно. Незаметно подходим к живой ограде. В ней - брешь, через которую мы и просачиваемся. Похоже, этой брешью мой знакомый очень часто пользовался, у него так привычно получилось просочиться, что я только прицокнула от зависти. Сама я продиралась сквозь эти сучья, ветки и прочую древесную гадость с большим трудом. А протиснувшись, уткнулась носом в спину провожатого. Выглянула. Мы стояли сбоку от входа в знакомый сад. Стояли на площади - большой такой, мощеной. Там толпилось очень много народу. А перед входом стоял строй всадников в очень красивой одежде и мой знакомый, тот, что водил меня и все показывал. Стоял и смотрел... На светящуюся дорожку, с которой я спрыгнула. Так вот куда она вела. Вот бы весело было, иди я по ней! Точно бы огребла! Хоть и знаю, что меня заподозрить не получится, у меня алиби - я вернула домой заблудшую овцу, но все-таки старательно делаю вид, что понятия не имею, что тут происходит. А этот, который градоначальник, стоит и напряженно смотрит на дорожку. В руках у него стеклянное фиолетовое деревце. Маленькое, симпатичное. Чем то оно мне не нравится... Перед глазами промелькивает день, когда мы с Медвяной прощались с ее городом. Как она полезла в карман и достала оттуда брелок в виде сердечка с фиолетовым деревцем внутри... Блин, а похожее деревце... Что-то я его боюся...
А градоначальник все с большим напряжением всматривался в дорожку. А она все тускнела, тускнела, пока окончательно не погасла.
«Не может быть... Ведь был знак! Ведь пьедестала коснулась рука Творца! Так где он?»
Он беспомощно оглядывает площадь. Все молчат.
«Ведь никто не мог пройти путем Творца! Вы все помните, многие пытались. Там ведь все в изменчиво и смертоносно! Пытались и заучить расположение безопасных мест, и пролететь по воздуху, но всех настигала смерть! Всех. Это только обратный путь от пьедестала - безопасный. И он ведет к нам. Творец должен был выйти к нам! Так где он?»
Слушаю его, открыв рот. Мама! Так, выходит, пойди я чуть иначе и каюк бы мне был? Прошиб холодный пот. Ведь только один неверный шаг... А я с такой легкостью, дурачась и смеясь, как от нечего делать... Я - законченный псих. Спрашивать надо, куда суешь свой любопытный нос. Ведь знала же, что мое любопытство просто патологично, а все равно сунулась! Ой, мамочка, как страшно. И ведь нифига не помню, как шла. Значит, повторить не смогу. Все, я больше туда не сунусь. А градоначальник как раз увидел нас, обоих. И смотря в глаза моему провожатому, сказал: