— Миша, хлеб неси…
— Колька, брысь, а то всыплю…
— Софочка, рюмочки для дам изволь подать… — гомонили на разные голоса соседи, не делая различия ни по национальному, ни по религиозному признаку.
Татары Адашевы сидели с евреями Шнайдерами в окружении русских и не видели в этом проблемы. Старший Шнайдер рассказывал нечто поучительное Адашеву:
— Был Навуходоносор и были евреи. И где тот Навуходоносор? Был Гитлер и были евреи. И где тот Гитлер?
Отец семейства Кузьмичёвых нарезал толстыми кусками сало, намекая на отличную закуску под водочку тому татарину. Дед вернулся как раз вовремя, застав народ, рассаживающийся за столом. Переодеваться он не стал, продолжая сверкать орденами и медалями. Думаю, только я заметил, как он слегка скривился, распрямляя больную ногу под столом. Вот же упрямый! Форсил без костыля. Как ещё до дома добрался?
Посидели за столом все душевно. Один я брыкался, когда меня то бабушка, то кто-то из соседок норовил посадить себе на колени. Отдельного места для сиденья за столом мне не полагалось, всё равно он был не по росту. Бесило это ужасно, но не скажешь же, что я взрослый человек в детском теле. Приходилось или выкручиваться, или терпеть, сидя на бабушкиных коленях.
Домой в этот день мы не планировали возвращаться, вот и приходилось мне лавировать, пока наконец меня не забрали к себе пацаны Кузьмичёвых. К ним двоюродный брат пришёл и развлекал молодёжь, демонстрируя свои умения крутить ножичек. После мы обсуждали новинки кино. Младшему Кузьмичёву было девять лет, старшему тринадцать. Колька считал себя в нашей компании самым умным и просвещал насчёт кино.
— Я «Тарзана» три раза смотрел.
— Подумаешь! Я, если захочу, хоть десять раз позырю, — хвастался в ответ его двоюродный брат Витька.
— А мы сегодня не попали в «Колизей» на «Два капитана», — зачем-то рассказал я.
— Фу… «Колизей», — сморщился Колька. — Там билеты дорогие, на дневной сеанс по пять рублей.
Снова вернулись к обсуждению американских фильмов.
— Если фильм привезли из Германии, то это трофей, зуб даю, — уверял Колька. С ним не соглашались, оспаривая своё видение трофеев.
— Папа, пап, — высунулся Колька из двери комнаты, — скажи Витьке, что «Тарзана» янки сняли, но это наш трофей.
— Трофей, — подтвердил глава семейства Кузмичёвых. — Пока мы на фронте в сорок третьем кровь проливали, эти гниды кино снимали!
— За тех, кто не дошёл до победы! — выдал мой дед тост.
Далее дружный хор мужских голосов стал распевать: «Артиллеристы, Сталин дал приказ!..» Насколько я успел заметить, никто из сидящих за столом артиллеристом не был. Татарин — из сапёров, Кузьмичёв — старшина пехоты, Шнайдер всю войну проработал кем-то на военном предприятии, имел звание лейтенанта, а дед — связист.
Я же продолжал общение с пацанами, всё больше и больше охреневая от того, что обсуждалось.
— Сивый баруху в тубзик завёл, а там лампы кто-то кокнул. Ну само ето… вдул, — расписывал нечто явно на иностранном языке Витька, помогая себе жестами.
Нить разговора я потерял после первых слов молодёжного сленга, но поскольку я весь из себя мелкий, решил не стесняться и узнать у старших товарищей, о чём они беседуют? А то я полный нуб. Главное, что слово «тубзик» слышал когда-то давно, но его значение вспомнить так и не смог. Пацаны надо мной посмеялись, но перевод с дворового языка дали. Оказалось, что некий молодой человек по кличке Сивый завёл девушку вольного поведения в туалет (тот самый тубзик), где по удачному стечению обстоятельств были разбиты лампочки и молодой человек имел интимную связь с дамой.
Невольно мне вспомнился анекдот более поздних времён про одного хипаря и таксиста:
«Хипарь подходит и спрашивает:
— Скорлупа свободна?
Таксист типа в теме и тоже сленговым выражением интересуется:
— Куда плюнем?
— С бороды на лысину.
— Куда-куда? — не догнал таксист.
— С Карла Маркса на Ленина, — пояснил маршрут хиппи».
Не особо хотелось, но придётся мне вникать в местный сленг. Словарик себе завести, что ли? Сейчас московские дворы — это особый мир со своими порядками и правилами. Хочешь не хочешь, а нужно вписываться. За спиной у бабушки не отсидишься. Если быть совсем объективным, то у меня самого в речи проскальзывали жаргонные словечки моего времени. То «девайс», то «гаджет» и подобные. Бабушка на них не реагировала, списывая на детскую фантазию. Надеюсь, что вскоре отвыкну и перестану ассоциировать дрова с драйверами.