Вскоре женщины стали разгонять мужей по комнатам. К тому времени они накурили на кухне так, что было не продохнуть. Меня позвала бабушка, но я предпочёл не в комнате сидеть, а слушать разговоры женщин, перемывающих посуду и убирающих со стола. У тех тоже было что вспомнить про войну и эвакуацию.
Старший Шнайдер работал в Куйбышеве, Адашевых эвакуировали в Ташкент, и те заверяли, что это было не самое плохое место в плане снабжения продуктами питания.
— А помните, девчонка со второго этажа, Нюрка, кажется, всё говорила, что хочет продавщицей в булочной работать? — припомнила бабушка.
— Так их, девок, у матери пятеро было, похоронку от отца в первый месяц войны получили, — дополнила Кузьмичёва. — Нам в Уфе и лебеду есть приходилось. Зато сейчас видно, за что воевали.
Женщины её высказывания поддержали, восхваляя роль Хрущёва в росте благосостояния народа. Я же задумался о той лебеде, которую упоминала соседка. Помню, мне случайно попалась статья на эту тему. Между прочим, лебеда очень полезный продукт, поскольку богата не только витаминами и минералами, но и каротином, аскорбиновой кислотой и аминокислотами. Крупа из лебеды рекомендуется диабетикам и способствует укреплению костей. Мало того, благодаря высокому содержанию белка она быстро насыщает организм. По всему получалось, что в годы войны именно лебеда спасла многих людей и прежде всего детей.
Посиделки по случаю победы завершились. На следующий день всем на работу или учёбу идти, так что уже в десять вечера я разместился на куцем сундучке, который должен был в эту ночь стать для меня постелью. Промучился я на нём изрядно. Сундук был не более полуметра шириной, и всю ночь я боялся с него упасть. Плюс дед то храпел, то кашлял, то курить выходил, таская с собой костыль.
Утром добавилась проблема с посещением туалета в коммуналке. Проснулся я рано, но попасть в нужное заведение не смог до того момента, пока те, кто спешил на работу, не посетили его. Еле успел прошмыгнуть перед Кузьмичёвой, пискнув ей, что мне буквально на минуточку, а то уссусь.
Домой из этой дружной коммуналки бежал я с такой прытью, что бабушка еле поспевала за мной, посмеиваясь и намекая на то, что меня ждёт урок английского. Своими успехами в изучении языка я, конечно, удивлял пожилую женщину и всячески поддерживал образ гениального ребёнка.
Кроме того, я выпросил бумагу для рисования и карандаши. Впрочем, и от перьевой ручки не стал отказываться. Рисовать и писать пером я всегда любил. Другой вопрос, что это юное тело не имело должных навыков. Пальцы плохо слушались, моторика была ни к чёрту. С чувствительностью пальцев придётся работать много и долго. По два-три часа в день я тратил на упражнения с карандашом. Тупо брал любую газету и тренировался на ней со штриховкой.
Как преподаватель, я могу сказать, что научить рисованию можно любого человека и в любом возрасте. Серьёзно. Здесь требуется элементарная отработка навыков. Точно так же, как у музыкантов. Понятие гениальности у художников для меня тоже относительное. Главное, чтобы у человека было желание рисовать, писать, создавать. Все остальное придёт за счёт практики. Предполагаю, что все суперталантливые музыканты много часов посвящали музыке, чтобы достичь успехов.
У художников примерно так же. Разве что имеются нюансы в живописи. Для того чтобы научиться видеть малейшие оттенки, живописцы используют обнажённую натуру. И это отнюдь не прихоть и не каприз. Именно человеческое тело помогает тренировать глаз живописца, поскольку нет такой краски, как «телесная», а человек — самый сложный объект для передачи цвета. На данном этапе обнажённая натура меня никак не интересовала. Мне бы эти пальцы пятилетки начать чувствовать.
Бабушке, конечно, я заявил, что буду выдающимся художником и хочу получить в своё распоряжение необходимые предметы. Мои пожелания прошли мимо. Продукты с рынка и из коммерческих магазинов стоили дорого, потому оставленные для моего содержания деньги бабушка использовала экономно. По этой же причине для тренировок в моём распоряжении оставались лишь старые газеты.
Погода тем временем становилась всё теплее, Москва зазеленела и цвела. Не знаю, как бы себя чувствовал обычный пацан на моём месте, но мне опека бабушки ничуть не мешала. Чаще всего мы ходили гулять на ближайшую аллею со скамейками, где моя родственница быстро обрела подруг среди женщин, присматривающих за детьми. В этом импровизированном детском саду я был самым старшим, что не мешало мне заниматься своими делами.