Братишка дачную жизнь всегда любил. Такой порядок навёл, что залюбуешься. Вначале он сильно удивился наличию «песочницы» перед верандой. Рассказал ему предысторию появления песка, Илья это дело облагородил: смешал с мелкой речной галькой, утрамбовал, оградив подобием бордюра.
Жаровы на даче появились и даже оставили в калитке записку, когда приедут. Я им в ответ тоже отнёс послание с предполагаемыми планами на лето. Неудивительно, что в ближайшую субботу мы пересеклись с ними в Валентиновке.
— Представляешь, Сашка, иду по нашей улице, вспоминаю, куда засунул пилу, и вдруг мне навстречу знакомое лицо, — рассказывал Михаил Иванович. — Примерно как мы с тобой столкнулись. Гляжу, а это Никулин. Я ему: «Юра, ты откуда здесь?»
Как оказалось, дача Никулина вообще находится по соседству с Жаровым. За столько времени ни разу здесь не встретились. То у одного гастроли, то у другого. Не то чтобы они раньше дружили, но известные актёры знали друг друга.
— Познакомите? — изобразил я просящую мордашку.
— Как приедет, позову всех в гости, — пообещал Михаил Иванович.
Илью Жаровы приняли сразу и без вопросов. С маман они ни разу не пересекались и, как большинство моих знакомых, поверили, что это «братишка». К моему глубокому изумлению, Илья представился журналистом-искусствоведом. Я еле челюсть подобрал от неожиданности. Хотя… возможно и вправду журналист. Он притащил печатную машинку в мастерскую и что-то там постукивал. Отчего-то я решил, что Илья отчёты обо мне любимом строчит, но вполне вероятно, что и статьи.
У Жаровых это заявление не вызвало сомнений по той причине, что Илья легко оперировал специфическими терминами и нахваливал меня.
Моя космическая коллекция уже добралась до Японии. Майя, кстати, была в курсе и даже ходила с дочерьми на выставку. Больше всего Ане и Лизе понравилась вторая выставка мягких игрушек. Девочки метнулись в дом и принесли зайцев собственного изготовления.
Илья похвалил их поделки и разом стал душой компании. Невольно я восхищался, наблюдая со стороны, как нужно «работать с материалом». Всё же их там, в школе, натаскивали очень грамотные психологи. И пары часов не прошло, как познакомились, и вот уже под сливовую наливочку Майя рассказывает о своей жизни. Никакая она не Майя Гельштейн, а на самом деле Быховская, племянница жены Элизара Марковича.
— Я ведь до двадцати двух лет думала, что мы с Викторией сестры-двойняшки. А оказалось, что это Вика родная, а я дочь брата Гинды Хаимовны Быховской.
История Майи меня потрясла. Её родных родителей зверски убили во время коллективизации. И по какой-то причине пожалели малышку. Семья Гельштейнов забрала девочку к себе и воспитывала как родную дочь. Виктория пошла по стопам родителей и поступила в медицинский институт, а Майя — в художественное училище. Летом сорок девятого года в одном из подмосковных санаториев она познакомилась с Михаилом Жаровым, и вскоре они поженились.
А в феврале 1953 года Гольштейна и жену арестовали, включив их в список по «делу врачей». Виктория, напуганная арестом родителей, не знала куда и к кому обратиться. Михаил Иванович принял её, не сомневаясь и не раздумывая о последствиях. Майя тогда была беременная.
— Отвёз я, значит, третьего апреля Майю в роддом, — продолжил рассказ сам Жаров, — пытался, конечно, пробиться. Меня узнали и врачи, и санитарки, но всё равно не пустили внутрь, ночь же. Пришлось домой возвращаться. Названивал каждые пятнадцать минут. Наконец узнал, все, родила! Мы с Викой на радостях бутылку шампанского открыли. А я же не спал всю ночь. И только уснул, как снова звонок телефона. Думал, хулиганы. Нам в те дни часто звонили с различными угрозами. Оказалось, Гельштейнов выпустили! Рассыпалось «дело врачей».
— Дача Виктории здесь неподалёку, — добавила Майя.
Про то, что обещал нас познакомить с Никулиным, Жаров не забыл. И предупредил заранее, когда ожидает гостей. Я сразу погнал Илью в Москву забрать бабушку и деда, но сначала за мясом на рынок. Это чтобы шашлык успеть замариновать. Заодно прикупили кое-что из овощей и в кооперативном магазине майонеза. Пока Илья рулил, я трепался на тему того, что с этим майонезом можно приготовить.
— Закругляйся, братишка, а то захлебнусь слюной, — прервал меня Илья. — Лучше расскажи, чего так клоунов любишь?
— Кого? — не сразу въехал я, о чём это он, а после сообразил.