В 1741 году штурман Семен Челюскин достиг самой северной точки Евразии — мыса на побережье Таймырского полуострова, получившего столетие спустя имя его открывателя. Полыхало полярное сияние, над безмолвной тундрой свирепствовал ветер, запускал свои когти под одежду таймырский мороз. Обмороженный, измученный человек, добравшийся к угрюмому мысу на собачьей упряжке, занес в дневник запись: «Здесь поставил маяк— одно бревно, которое вез с собою».
Человек поставил на берегу простое бревно. На нем не было ни пышных надписей, ни искусно вырезанных имен. Но такие приметные знаки останутся в памяти людей и тогда, когда лишь историкам смогут вспомниться разукрашенные кресты и падраны конкистадоров.
А пока будем помнить обо всем. Ведь разбойничья шайка, о которой писал некогда с негодованием Свифт, еще рыщет по дорогам планеты. И не так-то уж трудно разглядеть подручных ее и в карателях, жгущих селения Анголы, и в парашютистах, пытающих пленных в Алжире, и в агентах монополий заокеанской державы, приходящих за добычей в соседние и в дальние страны во всеоружии новейших приемов обмана, насилия и грабежа. Но системе колониального гнета уже приходит конец. Всем разбойникам издревле помогала в их промысле тьма. А сегодня все выше поднимается солнце с Востока, и чем ярче его лучи, тем светлее становится на Земле.
Уже скоро начнут открыватели водружать небывалые приметные знаки на далеких планетах. Люди верят: эти знаки будут символом мира, олицетворением благородных дерзаний, такими Уке, как и самый первый из них, гордый вымпел советской страны на Луне.
ИСПЫТАТЕЛИ
ПРИРОДЫ ЗЕМЛИ
Всякое исследованное есть только ступень к чему-то более высшему…
Бесконечны дороги Земли. Они пролегают через степи и леса, пересекают пустыни и горы. Одни — хоженые, другие — непроторенные. Но любая из них достойна для открывателя. Неизвестное скрыто повсюду. Надо только уметь его отыскать. А для этого мало пройти, проехать, промчаться, побывать в незнакомых далеких местах. «Побывать» не всегда означает «увидеть» и совсем еще не значит «узнать».
То теряясь, то вновь возникая за поворотом, медленно развертывается перед путником бесконечная лента — дорога.
Это было давно, два столетия назад. От деревни к деревне, от города к городу, по степным и лесным дорогам ехали в тряских кибитках и громыхающих колымагах молодые натуралисты, снаряженные в путь Петербургской Академией наук. Их пути были дальними, долгими, от Балтийского моря до Каспия, от Поволжья до Кавказа и Забайкалья. На ночлеге при свете лучины заполняли они дневники, на рассвете опять отправлялись в дорогу.
Памятниками их больших путешествий остались книги: старинные, грузные, в толстых кожаных переплетах, с пожелтевшими от времени страницами, выцветшими рисунками, с обстоятельными названиями на заглавных листах.
«Путешествие по России для исследования трех царств естества». Эта книга рассказывает о донской степи и о нижней Волге, об Астрахани и Баку. Она напоминает о трагической судьбе путешественника. В книге собраны дневники С. Г. Гмелина. 23-летним, лишь недавно вступившим в самостоятельную жизнь ученым, начал он свой многолетний маршрут. Вернуться в Петербургскую Академию ему не пришлось. Где-то возле Дербента местный хан полонил его, бросил в темницу. В заточении Гмелин скончался. Путевые записки, которые он присылал в Академию с дороги, надолго остались жить в мире книг.
«Путешествие по разным провинциям Российской империи». Автор этой трехтомной книги — один из крупнейших натуралистов XVIII века П. С. Паллас. Ему было 26 лет, когда экспедиция выехала из Петербурга, и исполнилось 33 года, когда он вернулся назад. Он видел Волгу и Енисей, Урал и Алтай, добрался до Байкала и Кяхты. В последних строках своего дневника Паллас записал, что за время долгого путешествия он потерял здоровье и поседел. Труд Палласа принес ему заслуженную громкую славу. Его читали в Петербурге, Берлине, Париже и во многих других городах. В XIX веке его конспектировал Гоголь, мечтавший написать обстоятельную географию России.
«Дневные записки путешествия по разным провинциям Российского государства». В предисловии к этой книге, обращенном к «благосклонному читателю», прочитаем дружескую шутку, которую не лишне подчас припомнить и ныне: «Если все будете в моей книге бранить, то покажете свою злобу, а если все будете хвалить, то покажете свою глупость». Путешественник и далее на страницах своего дневника не раз запросто обратится к нам, его «благосклонным читателям», с кем беседует он о виденном за годы долгого странствия. О чем только не узнаем при чтении этих страниц! Для зоолога в особенности интересно будет встретить упоминание о редких животных; для ботаника — описание растений; для историка русского хозяйства — подробные сведения о промыслах, о способах земледелия, о промышленном производстве, о городах.