Для Емилии, узнавшей позже все детали дела, случайности были неважны. Ибо знает всяк, что случайность – второе имя Всевышнего.
В тот миг она думала сердцем, не головой и прошлась как бы мимо его столика той походкой, перед которой на дыбах в пыли дорог останавливается табун ретивых лошадей. Миша, как тот конь из табуна, не стал играть со случаем и сразу пригласил Емилию за свой столик, хотя это было против правил клуба, где мужчинам нужно было сначала рассесться на стулья и потом уже по звонку пересаживаться от столика к столику, где посиживали дамы. Емилия и Миша пропускали звонки, и он отгонял от занятого столика своей дамы, словно назойливых мух, других ищущих любви мужского пола. Ищущие возмущались, глядя на русую челку в золотом с милыми пухлыми губками, и ходили жаловаться администрации, но ничего не помогало. Миша отказывался пересаживаться и оставлять Емилию хоть одну, хоть с другими, да хоть с нарядом полиции. Вид у Миши хоть и был не принцевский, но немного богатырский, особенно по бокам водолазки, и когда он один раз поднялся на особо ищущего лысого «принца», – внизу по синим джинсам пробежала спортивная мышечная волна. Можно было нарваться на проблемы с человеком, уважающим реальный мужской труд снабженца, а не блестящие гирьки в спортзале, куда хаживали девушки и недевушки, пока настоящие мужики впахивали и поднимали экономику родной страны.
– Ты настоящая принцесса, – произнес Миша и зарделся, узнав, как зовут девушку в золотом.
– Почему? – спросила Емилия и тоже покрылась румянцем: ей было приятно, что вот так сразу Миша раскрыл ее карты.
– Ну, имя и… и у тебя корона вокруг головы, – он покрутил пальцем вокруг своей головы.
– Ты будешь смеяться, но у меня и фамилия принцессовская, – не выдержала Емилия.
Миша примолк, ибо в этот раз Емилия раскрыла его карты.
В душе у него боролись разные чувства, и все это отображалось почему-то на бровях. Они ходили ходуном, подпрыгивали и разлетались змейками в разные стороны. А все потому, что он так устал от не принцесс, что на Новый год, расставшись с одной такой не принцессой, которая мечтала выйти замуж за олигарха-короля или в крайнем случае падишаха-гендиректора, под образы которых Миша с его зэпэ никак не подпадал, сам загадал Дедушке Морозу встретить настоящую принцессу. А настоящие принцессы, как водится, это прекрасные, честные, добрые девушки, у которых на уме не бриллианты с шубами и яхтами, заснятыми последней версией телефона, а те, с которыми легко и просто, и весело вместе идти дорогой этой жизни, какие бы булыжники или бриллианты та ни готовила.
Емилия со своей челкой в красивом платье являла собой облик той самой принцессы.
Они проговорили весь вечер: вроде обо всем, а вроде ни о чем. Легко и весело, как в его сбывшейся новогодней мечте. Под конец мероприятия, пролетевшего, будто за миг, он написал свой телефон на листе блокнота, специально прикрепленного на столике для этих случаев, когда паре хотелось бы продолжить общение, и предложил ее проводить до дома. Емилия отказалась. Сама не зная почему. Ей хотелось заморозить этот миг, миг первого знакомства и влюбленности, чтоб он не перешел в другую стадию, не менее сладкую, но все же другую. Тогда Миша проводил девушку до такси и, когда машина тронулась, сердечно замахал ей вслед, будто она уезжала навсегда, и они никогда больше не увидятся.
Что, собственно, и произошло.
Придя домой, раздевшись, наглядевшись на звездное февральское небо в окно, Емилия решила перед сном полюбоваться на листок с телефоном Миши: на его почерк, нажим, наклон… Она была уверена, что прочтет там нечто глубинное, только ей понятное… Но листка нигде не было. Девушка перевернула все вверх дном, покопалась в сумке до самого дна, прочесала всю дорогу, проделанную от такси до дома, даже распорола меховое пальто: вдруг бумажка завалилась в невидимую дырку… Но бумажки с телефоном нигде не было… Когда наступила стадия «полного отчаяния», а за ней «отрицания» и «изнеможения», Емилия зачем-то выпила большую рюмку водки, которую хранила в доме на случай порезов и ран. Водка стояла в шкафу сто лет, и Емилия всегда думала, что та давно выдохлась, но нет, качество отечественного производителя подтверждали года и быстрое опьянение, точнее аллергия в виде опухания век, от чего мир вдруг засветился розовым, как и положено видеть его всем влюбленным.