– Да, таким образом они могут устанавливать перегородки и размещать несколько тел.
Рикки энергично закивал:
– И многие из них были во владении семьи, которая тут же и работала, и они жили наверху!
– Точно. Пойдёмте, дайте я вам всё тут покажу – сказал Бифф, так что мы получили ещё и небольшую экскурсию – на пять центов. Позади дома помещался гараж на четыре места, сейчас отведенный под хлам и машинки стрижки газонов, а раньше тут размещались катафалки и лимузины. Затем он провёл нас в любопытно устроенный подвал. Прежде всего, был оборудован проезд, который шёл с заднего двора к фасаду, вниз в подвал и на дорожку впереди дома. Посреди подвала находилось помещение с большим каменным столом, стоком и каменным полом, совершенно ужасного цвета. Сюда заезжали катафалки, чтобы оставить тут клиентов, которых в подвале осушали и готовили к тому, чтобы вверху на них можно было посмотреть.
– Ни фига себе! – сказал я, – это как-то отвратительно… как вы ухитряетесь здесь заснуть?
Бифф просто рассмеялся:
– Да как слопать пирожное! Очень жаль, что вы приехали не осенью. Весь месяц мы тут устраиваем дом с привидениями для детей из округи, и ещё натуральный ад в качестве вечеринки на Хэллоуин.
– ПССТ- Притащите Своё Собственное Тело! – Меня аж передёрнуло, Я не настолько религиозный или суеверный, но всё это было довольно жутко.
Через пару дней мы уезжали, и я думаю, мы все почувствовали себя получше, когда покидали это место. Не поймите меня неправильно – они все прекрасные ребята, но ей-богу… похоронный дом? Бывает такая работа, за которую я ни за что не возьмусь!
– Наконец-то я чувствую себя в безопасности, – объявил Рикки, когда мы направились к югу. – Мне приходилось спать вполглаза – а вдруг Бакмэн проснётся в полночь как зомби, почуя нужду погрызть немного моей плоти!
На это я только улыбнулся. Рикки был тощий, твёрдый, невысокий и жилистый. Марти, наоборот, был выше и чуть полноват.
– Не волнуйся, Рикки. Ты жёсткий и волокнистый. Марти выглядит повкуснее. Как мраморная говядина.
– Иди нафиг, Бакмэн. Домой захотелось? – спросил Марти.
– А в общем, Рикки, ты вдруг стал выглядеть вкуснее, – ответил я.
Мы направлялись к Калифорнии по интерштатному шоссе I-5. На нём нет ничего интересного, пока не подъедешь на юг к Сакраменто и Сан-Франциско. Марк Твен однажды написал "Самую холодную зиму я пережил тем летом, которое провёл в Сан-Франциско". И не соврал! Был уже конец июня, и когда мы туда въехали, там бык туман!
Именно в Сан-Франциско мы наконец увидели Тихий Океан, хотя айсберги удалились подальше от берега. Изумительно сценичный город, очень приятный. Я всё время ждал, что из-за холма навстречу вылетит Стив МакКвин на своём ревущем Мустанге, все четыре колеса в воздухе. Мы провели два дня в Сан-Франциском штатном колледже перед тем, как двинуться дальше на юг в погоне за тёплой погодой. Колледж Лонг Бич штата Калифорния всего в трёх милях от пляжа! Все трое заговорили о том, чтоб остаться здесь насовсем и не возвращаться домой, и только уверенность Рикки что за ним и за мной погонится Армия заставила нас оттуда уехать. Из аргументов за то, чтоб остаться, самыми важными были красивые тела и маленькие бикини.
Из Лос-Анжелеса даже одного дня хватит доехать до Лас-Вегаса. Ну, может, четыре часа, если дороги не запружены и едешь с восточной стороны города, или пять часов, если от пляжей. Но намного дольше, если Калифорнийский Шоссейный Патруль пасёт движение на скорости 55 до самой границы с Невадой. День клонился к вечеру, когда мы подкатили к дому братства в Невадском Университете в Лас-Вегасе. Как только мы вывалились из машины, со ступеней у входа к нам спустилась безумно красивая блондинка из числа однокурсниц братии, поздоровалась и повела внутрь. Мы едва успели сказать, кто мы и откуда, потому что кто-то тут же вручил нам банки с пивом. Вот это то, что я готов назвать настоящим гостеприимством!
Если бы Вегаса не было, его надо было бы изобрести! Весь город посвящён моральному разложению любого человека, которому хватит глупости войти в его пределы. То, что родители посылают своих детей учиться в здешнем колледже, за пределами удивительного!
Если Марти и Рикки знали это с чужих слов, то я был тем единственным из нас, кто уже бывал здесь – в моей предыдущей жизни. Мы спустились в бар вместе с несколькими братьями, и увидели рядом игровой автомат с прорезями для монет. Рикки и Марти уставились на него, и затем Марти спросил:
– А это разрешено по закону?
– Ну, в значительной степени, – ответили ему, что заставило меня гадать, в какой именно степени законным был аппарат, хотя, похоже, это не волновало никого.
– Нам нужен такой же у себя! – воскликнул Марти. Через минуту он выудил мелочь из кармана. Щель была для четвертаков, и он опустил туда все, что у него нашлись, не выиграв ни разу.
– Чёрт!
– Это помогает платить пошлины! – прокомментировал один парень. Он смотрел на Рикки и меня приглашающим взглядом.
Мы остановились там на несколько дней, и прекрасно провели время. В один из дней мы поехали на озеро Мид и посетили Дамбу Гувера – для ботанов самое то. Но мне хотелось попробовать кое-что ещё, и мы поехали смотреть центр города. Слава тебе, милосердный Иисус, что кондиционер в нашем Бьюике работал! Казалось, что летом в городе миллион градусов. Мы запарковались у Золотого Самородка и зашли внутрь. Это было в те дни, когда город ещё не перебрался за Стрип в ходе расширения на запад, и Золотой Самородок был одним из самых старых казино в центре. Мы немного послонялись, но потом я сказал ребятам:
– Слушайте, я не могу объяснить, но мне надо ненадолго уйти. Без меня не уезжайте, но мне надо ненадолго отлучиться от вас.
– Ты что задумал, Бакмэн? – спросил Рикки.
– Просто поверь мне. Я хочу кое-что попробовать, – я направился к разделу настольных игр, и нашёл там столы для игры в блэкджек.
Пора было попробовать одну глупость. Я понаблюдал за действиями на нескольких столах, затем прошёл к тем, где играли крупнее, и посмтрел ещё, и сел, наконец, к столу, где ставки начинались от $50. Я вручил сдающему $1000, он просто объявил, видимо в микрофон столоначальнику "меняю $1000 на фишки", сунул купюры в щель на столе, и через стол толкнул ко мне стопку фишек.
Это и была ставка, которой я решил рискнуть. Но не стану повышать. Если я проиграю – всё.
Блэкджек – одна из немногих игр, которая не полностью случайна. Можно выработать спсоб и выиграть у казино. Им это известно и совсем не нравится, но блэкджек настолько популярен, что казино просто не могут себе позволить остановиться. Система, нужная чтобы выиграть, включает дисциплину и подсчёт карт.
Расчёт карт включает сведения о том, какие карты уже вышли и какие ещё в колоде. Это не включает запоминание карт, как показано в фильме Человек Дождя с Дастином Хоффманом и Томом Крузом. В самом простом виде всем картам по мере поступления присваивается числовая величина. От 2 до 6 – это +1, десятки и картинки -1, от 7 до 9 просто 0. Когда счёт негативный, у дилера шансов больше, и ставка должна быть низкой, когда позитивный – ставка повышается. Есть и более сложные системы, но простая Выше-Ниже тоже работает.
Недостаток в том, что это не гарантия, а только способ сдвинуть шансы в вашу пользу. Нужно внимание, реальное сосредоточение на игре, чтоб это сработало. В казино это знают и принимают контрмеры, начиная с простого отвлечения внимания, чтобы заставить потерять счёт – до более частого тасования карт, что не стирает счёт, но существенно замедляет игру. Ещё один истинный способ помешать игроку выйграть, что нечасто используется в Штатах, но очень популярный в третьем мире – выволочь игрока наружу и похоронить – часто с одной рукой держащей карту, высовывающейся над поверхностью.
Считать карты законом не запрещено. Пользоваться механическим или электронным счётчиком – полностью противoзаконно. Самое худшее, что полученое преимущество настолько слабое, что воспользоваться им удаётся только тогда, когда суммы велики, потому я сел за стол где фишки были по $50.
К моменту, когда эти приёмы стали широко известны, большая часть казино стали отслеживать известных им считающих игроков и использовать программы анализирующие способ делать ставки и распознающие лица, чтобы определять гримированных счётчиков, а потом банить их, когда вернутся. Но меня пока никто не знал.