– Да, по крайней мере, какая-то часть. Не думаю, что кому-нибудь понравилось бы читать некоторые курсовые, которые мне попадались, – отозвался он. – Вы когда-нибудь хотели преподавать?
– Я никогда особо об этом не задумывался. Может быть, и преподавал бы, если бы не прошел курс подготовки в запас, но это перекрыло все. Мне нужно было отслужить несколько лет, прежде чем бы представилась возможность.
– Сам я никогда не служил. Иногда я задумываюсь, упустил ли я что-то от этого. Вам понравилась ваша служба в армии?
Я кивнул.
– Вполне. До того, как я получил травму, я планировал выслужиться. Но когда я выбил колено, от этого плана пришлось отказаться.
– Выслужиться? С вашими деньгами? Это было бы довольно необычно, не так ли? – прокомментировал он.
– Вы в курсе об этом? Ну, да, необычно, но не слишком редкое явление. Ведь были же и другие офицеры и солдаты при деньгах. Вспомните тех же Кеннеди, например.
– Это были деньги их семьи, а не их собственные. Я должен признаться, что мне любопытно, почему вы решили избираться в Конгресс. Я видел ваше имя в списке Forbes. Вы можете купить весь Конгресс! Зачем же вы хотите оставить позицию влиятельного бизнесмена, и стать младшим представителем?
Я рассмеялся.
– Я сам задаю себе этот вопрос уже несколько недель. Самый простой ответ – меня уговорили некоторые друзья и жена, и когда-нибудь я смогу им на это ответить, – на это раздался смешок, но Гингрич внимательно на меня смотрел. – Более точным ответом будет то, что деньги – это не все. На самом деле я довольно простой парень. У меня нет десятка домов, или яхт, или спортивных машин. Моя семья живет славно, но скромно. У меня больше денег, чем я когда-либо смогу потратить, и я прошел через этот момент несколько лет назад. К тому времени я начал задумываться, в каком направлении движется наша страна. Если мы будем продолжать весело мчаться, как и сейчас, то, думаю, нас как людей, и как нацию, ожидают серьезные проблемы впереди. Я уже писал об этом, и даже дал несколько выступлений на этот счет. Друзья, о которых я уже упоминал, и жена же сказали мне, чтобы я либо действовал, либо заткнулся. Чтобы действительно что-то изменить, мне нужно было вмешаться, и не только деньгами. Мне нужно было сделать свой шаг вперед, – я развел руками. – И вот я здесь.
– Это не такое приятное и чистое занятие, если сравнивать с ведением бизнеса, – отметил он.
– Это просто означает, что вы никогда не управляли бизнесом, – парировал я. – Если вы хотите сказать, что это не похоже ни на что, чем я когда-либо до этого занимался, то здесь я согласен. Я думал, что много знаю о политике, но прямо сейчас я получаю мастер-класс, – я улыбнулся ему. – Есть какие-нибудь советы?
– Возможно. В чем ваши главные задачи? Вам стоит поговорить с кем-либо, кто может посодействовать.
Это заставило меня снова улыбнуться.
– Думаю, во многом. Моя главная задача – сбалансировать бюджет. Мы не можем продолжать в таком духе. Сейчас он неустойчив. Думаю, что единственный способ, как можно этого добиться – это снова взять под контроль Палату. Конечно же, вместе с Сенатом, но основа бюджета находится в Палате. Если мы не сделаем это в 90-м, то сделаем это в 92-м, а если не удастся и тогда, то сделаем это в 94-м. Мы не остановимся, пока не получим контроль и не уравняем бюджет. А затем мы разберемся со всем остальным.
Вот так это и было. Я возложил себя на алтарь Ньюта. У него было две основные цели – сбалансировать бюджет, и, что наиболее важно, вернуть контроль над Палатой Представителей. Сказав ему, что это и моя цель, я только что заручился поддержкой одного из самых влиятельных Республиканцев в Вашингтоне. Я знал, что это правда. Внезапно его глаза заблестели, и можно было чуть ли ни увидеть, как у него встал!
Больше мы почти не говорили в тот день, поскольку у него было назначено еще несколько встреч, но я за одну поездку достиг того, что мне было нужно. Связавшись с Гингричем, я связался с самым влиятельным лидером Республиканцев на всю следующую декаду. Оставалось бы только удержаться под его защитой так долго, как только смогу, но оторваться от него, когда он подорвется, что он сделает обязательно. Хитрый трюк, если бы я смог такое провернуть.
А, да, и победить на выборах в процессе!
Глава 99. Изменения
В конце 1989-го года мы жили как обычно, прежде чем жизнь резко изменилась в 1990-м. Чарли уже пошел в третий класс, отчего стал скаутом-Медвежонком. Он подумал, что это круто, но все никак не хотел ждать до следующего года, чтобы пойти в поход.
Холли и Молли ходили в детский сад, и Мэрилин записала их в местный отряд «Дейзи». Мне было любопытно, что из этого выйдет. Ни Элисон, ни Мэгги не нравились скауты в Куперстауне. Конечно же, они тоже продавали печенье в свое время, и они мне нравились. Мятное печенье и песочное были моими любимыми, но Самоа тоже были неплохи.
Зимой мы две недели провели в Хугомонте. На первую неделю мы пригласили Большого Боба и Хэрриет, и взяли с собой детей. Там мы уже сообщили им новости о моем участии в выборах в Конгресс, что их изрядно ошарашило. Хоть они и были горды за меня, все-таки они были Демократами, а я Республиканцем, то есть их недругом. У нас было несколько оживленных дискуссий с пивом у бассейна в ту неделю. По крайней мере, они не грозились лишить наследства свою дочь.
В конце недели Большой Боб и Хэрриет полетели домой. Затем самолет должен был вылететь из Ютики в Рочестер, заправиться и переждать ночь, а потом забрать Роттингенов и вернуться в Нассау. Они должны были прибыть на следующее утро.
Весь следующий день мы просто бродили по пляжу и смотрели, как играют дети. Мы также ужасно много обсуждали, чего может касаться предстоящая кампания. Брю в свое время также упомянул, что во время кампании любой отдых должен проводиться где-то в пределах округа, и, скорее всего, это будет запечатлено на камеру. И никаких мультимиллионных отпусков на островах. Нам следовало заниматься какой-либо семейной активностью в своем районе. Ну, как обычные люди. Невообразимо богатые обычные люди.
Мы не думали, что это будет большой проблемой. Детям нравилось в Хугомонте, но девочки были еще слишком малы, чтобы об этом думать, а Чарли был уже в том возрасте, когда он начинал становиться занятым. Если бы мы не уехали, это бы означало, что он мог погонять на еще одной гонке, и он становился хорошим гонщиком. Не знаю, пойму ли я когда-нибудь ту систему оценки, но, похоже, что он разобрался, и стабильно занимал место в первой тройке в каждой гонке, и, вероятнее всего, завершит сезон где-то на первых позициях. Ему удавалось гонять в своей возрастной группе лучше, чем в свое время удавалось Баки.
Моя сестра с семьей прилетели на следующее утро. Я встретил их в аэропорту с забронированным для них минивэном; Мэрилин же осталась с детьми в Хугомонте. До этого Мэрилин и Сьюзи несколько раз уже довольно долго побощались по телефону, и Мэрилин несколько раз сказала моей сестре, что они могут взять с собой абсолютно все, что посчитают нужным. Им не пришлось бы беспокоиться об ограничении количества багажа.
Я поторчал какое-то время у терминала, общаясь с Багамским таможенником. Прежде, чем мы смогли загрузить их вещи, ему нужно было принять их в страну. Как только открылась дверь самолета и подогнали трап, он поднялся на борт. Через минут он вышел и, улыбаясь, кивнул мне. Следом вышла Сьюзи, держа Гарри на руках, и она казалась ошарашенной.
– Я только осознала, что это все взаправду! – крикнула она мне.
Я рассмеялся.
– Ладно, надо пересадить вас с вещами в минивэн. Я взял парочку детских кресел, мы с Мэрилин их поставили, но вам нужно будет их подрегулировать, – и я помахал Джеку, который выбежал через дверь и начал спускаться по трапу. – Привет, Джек! Привез чего-нибудь? – последним вышел Джон, держа Алекса за руку. – Добро пожаловать на Багамы! Пора взять ваш багаж!
– Это просто нереально! Это твой самолет? – спросил он.