Я пообещал, что с этим мы разберемся потом, так что мы занесли холодильник и установили его, а затем загрузили внутрь пиво, чтобы оно остывало, пока мы носимся туда-обратно с вещами. После всей суматохи мы собрались с парнями и открыли парочку прохладных банок. Прохладных, а не холодных, потому что холодильник еще не успел заработать на полную мощность. Всем было плевать.
В комнате были только парни. В общежитии были только парни. Во всех четырех общежитиях были только парни!
Ничего более тестостеронового я не видел до самой Армии.
Пять лет назад в РПИ принимали только мужчин, такой вот Женоненавистнический клуб задротов. Единственный раз, когда женщины ходили сюда, это во вторую мировую, когда мужчины воевали, и страна нуждалась в женщинах-инженерах. Как только война закончилась, с ними тут же распрощались. Даже сейчас, когда принимали и парней, и девушек, соотношение всё равно было 14 к 1. В такое место не идут, чтобы заваливать цыпочек.
На весь первый курс было 40–50 женщин. Так мало, что им выделили свои ванные в отдельном корпусе.
Столовая не откроется до следующего утра, мы проголодались, забрались в мою тачку и поехали по Хусик Стрит. Там было несколько магазинов, но еще небольшая итальянская пиццерия, где мы могли заказать по паре кусочков. Когда меня спросили как я узнал об этом месте, то я просто отвечал, что заметил его по пути сюда. Но на деле же – я водил сюда девушек в прошлой жизни.
В субботу было солнечно и ярко.
Столовая была открыта, что было хорошо, так как не придется ездить в город. Что было плохо так это… Столовая открыта! Представьте самую отвратительную еду, которую вам подали в школьном кафе. Теперь представьте, что вы едите её будучи взрослым, семь раз в неделю. Что именно нам подавали никто так и не смог выяснить, но люди начали замечать подозрительное отсутствие собак и котов на районе. Вероятно, дело было не в этом, так как собаки и коты на вкус бы были куда лучше. На то, почему я выехал из общежития на втором году были свои причины. И столовая – одна из них.
Я проснулся рано утром и надел спортивные шорты, чтобы побегать вокруг кампуса прежде, чем принять душ и переодеться. Затем я побрел в столовую, где схватил апельсиновый сок и яблоко. Одной из частью моей силы был пропуск завтрака. Не знаю, кто придумал этот бред о том, что завтрак это самая важная еда дня. Когда Мэрилин говорила мне об этом я всегда спрашивал не платят ли ей.
Когда я закончил утренние дела, началась обеденная спешка, машины вдавливались на парковку, родители спешили избавиться от своих спиногрызов. Утром никто ко мне не явился и я пошел в столовую за ланчем.
Я вернулся в общежитие, чтобы обнаружить открытую дверь в комнату и чей-то хлам на моей кровати.
Кем он был – я не имел ни малейшего понятия, и рядом его не было. Перебросив вещи на его подозрительно пустую кровать, я закрыл дверь. Всё выглядело так, будто одиночества мне не видать. Что было странно. В первый раз я не ускоренно поступил в колледж, но тем не менее, первые несколько месяцев, до благодарения, жил в импровизированном общежитии в холле, словно в лагере. К Благодарению студентов наотчисляли достаточно, чтобы оставшихся переселить в настоящее общежитие.
Спустя десять минут раздался громкий стук в дверь.
Я поднялся с кровати, чтобы поздороваться с новым соседом. Открыв дверь, предо мной предстал парень примерно моего роста, может немного ниже и худее фунтов на десять. Выглядел незлобно, хотя и не был толстым.
Довольно длинные волосы, до плеч и с кудряшками с широким и круглым лицом. Он посмотрел на меня и спросил:
– Как так вышло, что дверь была закрыта?
Что за долбаный идиот!
– Чтобы никто не вошел и ничего не забрал, – ответил я.
Он посмеялся и протолкнулся внутрь.
– Да никто бы так не поступил! – затем парень заметил свои вещи с правой стороны кровати. – Эй, с чего это ты сдвинул мои вещи туда?
– Потому что я разложил здесь свои. Еще вчера. Разве ты не заметил, когда заходил? – спросил я.
– Ох, да. Пожалуй. А кто ты?
– Судя по всему – твой сосед. Карл Бакмэн. Ты, значит, тоже живешь в 206-й, да?
Он забавно глянул на меня.
– Да, с чего бы мне тут тогда быть?
– Хорошо, рад познакомиться! – я протянул свою руку и он глупо пожал её, разглядывая комнату.
– Да, здорово! – его глаза остановились на мини-холодильнике и загорелись. – Эй, у нас есть холодильник! Ого! Здорово! – он ринулся к моему холодильнику и раскрыл дверь. – Ого! И пиво!
Рука соседа протянулась к банке Бада, и, прежде, чем я смог что-нибудь сказать, он уже открыл её. И тут же, пока я не веря своим глазам стоял в центре комнаты, он подбежал к двери и крикнул в коридор:
– Эй, у нас есть пиво в 206-й!
Хватит с меня этого дерьма! Я обогнал его и намертво закрыл дверь. Даже учитывая это, она захлопнулась прямо перед лицом какого-то прыщавого паренька.
Мой сосед уставился на меня.
– В чем проблема? Давай закатим вечеринку!
Он высушил банку пива одним махом и начал двигаться в сторону холодильника.
– Попридержи коней. Давай сразу кое-что проясним, – сказал я.
– Что, например?
– Например кто ты, мать его, такой?
– Я твой сосед, – тупо ответил он.
– Да, это мы уже выяснили. Как тебя звать?
Он расслабился.
– Ах, да, моё имя – Джим Конноли, но все зовут меня Дружище! А тебя как звать?
– Карл Бакмэн.
С прошлого раза ничего не изменилось.
– Отлично, Карл! Начнем тусу! – он еще раз попытался добраться до холодильника.
И я снова заградил ему путь.
– Стой. Этот холодильник не принадлежит колледжу. С комнатой его не предоставляли.
Он любопытно посмотрел на меня.
– Нет? У нас нет холодильников в комнатах?
– Если только не купишь собственный, – ответил я.
У него заняло пару минут, чтобы осознать вышесказанное.
– Хочешь сказать, что это ты купил этот холодильник?
– Именно.
Его лицо загорелось.
– Ну так отлично! Наше пиво всегда будет холодным!
– Да стой ты! – он остановился и уставился на меня. – Это было моё пиво. Моё пиво значит – мои деньги. Наше пиво значит – наши деньги. Понимаешь к чему я клоню? – на его лице не было ничего, кроме непонимания. – Если хочешь моего пива, то спрашивай. Ладно?
Он пожал плечами.
– Господи, это всего лишь пиво. Ладно. Можно мне еще пива?
– Конечно, – я открыл холодильник и вытащил два пива, открыл их и передал ему. – Выпьем!
Он еще раз высушил пиво одним длинным глотком, за которым проследовала не менее длинная отрыжка. Дружище начал расставлять свои вещи, но спустя пару минут открыл дверь и вышел знакомясь со всеми подряд.
Спустя ещё пять минут я выглянул в коридор и осмотрелся – толпы первокурсников, но никаких следов Дружища. Я закачал головой и закрыл дверь.
Еще через пять минут, Дружище вернулся и снова застучал в дверь.
– Зачем ты закрыл дверь?
– Дружище, тебя не было пятнадцать минут. Закрывай дверь, когда выходишь.
– Зачем?
Он разгреб еще парочку вещей и снова направился к двери. В этот раз я успел ему крикнуть, чтобы тот забрал ключ. Ключ ему всучить удалось, но вот дверь он так и не закрыл. Я не стал подниматься ради этого.
Прошло десять минут и дружище вернулся:
– Вот, мне не нужно было закрывать дверь! Эй, хочешь еще пива?
– Ну, давай.
– Отлично!
Дружище открыл мини-холодильник и вытащил еще парочку банок пива, передавая мне одну и открывая вторую. Ну, я мог и догадаться. Он еще немного повозился с вещами и побрел по коридору. Спустя пятнадцать минут парень вновь вернулся, и в этот раз закрыл дверь. Я отложил книгу, которую читал, и наблюдал за тем, как он копошился в своем шкафчике, доставая бумагу для самокруток. Затем он вытащил пакетик травы из кармана и начал крутить косяк.
– Я нашел парня с заначкой! – он поджег косяк и затянулся, выкуривая где-то треть. – Хочешь хапку?
Ох, Господи, даруй сне силы.