Ещё я пошёл в школьную поликлинику и узнал имя оптика по очкам. И знал, что это обязательно случится. Мне потребовались очки к концу осеннего семестра, что в этой жизни, что в прошлой. В той жизни я сказал об этом матери, и она заказала очки, когда я был дома. Теперь такой возможности не было. Более того, когда я начал учиться в политехе, мой отец снял меня со своей медстраховки и велел получить студенческий полис. За очки мне надо платить из своих денег. Я купил три пары, в проволочной оправе – прозрачные, тёмные в оправе для авиаторов, и пару армейских – противозачаточных. Это были отвратительно уродливые очки в чёрной пластиковой оправе, которые невозможно было разбить, но настолько катастрофично отталкивающие, что никакой солдат, носящий их, не имел ни малейшего шанса встречаться с девушкой.
Школа возобновилась в январе, в некотором смысле – четырёхнедельные занятия, называемые Я-семестром – значит, январским. Можно было пройти курс – с положенным количеством кредитов – высокой интенсивности. Множество перовкурсников должны были пройти матанализ или физику или химию, если завалили то в первом семестре. Были ещё и интересные необязательные курсы, за которые никаких кредитов не полагалось. Я однажды прошёл курс городского планирования, когда мы на самом деле работали с настоящими политиками и городскими планировщиками Олбани. Это было весьма интересно и дало мне некоторое понимание политики.
На этот раз было по другому. Военная кафедра (ПОЗ) предлагала Я-семестровый курс тактики. Они играли в настольную игру Лидер Танков, по мотивам тактики на Западном фронте Второй Мировой. У меня когда-то была такая игра, классная. Да, я знаю, настольные игры, извращение окончательных ботанов. Да, я ботан, подавайте на меня в суд!
(Кстати, в нашем политехе официальное написание слова ботан – knurd. Это drunk прочитанное наоборот. И только в школе настоящих ботанов можно найти официалльно утверждённое написание.)
Всё это было задолго до компьютерных игр. Доски, физические карты, были вырезаны квадратами, шестиугольниками или восьмиугольниками, и по ним двигались маленькие картонные фишки обозначающие единицы.
Игра "Лидер Танков" использовала шестиугольную доску и фишки представляли танковые, пехотные и артиллерийские части. Конкретная фишка могла быть танковой ротой американских "Шерманов" или немецких "Пантер" и так далее. Были детальные правила о том, как может действовать каждая часть, насколько быстро двигаться и куда стрелять.
Чем отличался курс – досок было закуплено до фига, целых девять. На игру отводилось три, и их можно было соединять несколькими способами. Их соединили по три и расположили в трёх разных комнатах одинаково – одну для команды союзников, одну для команды немцев и одну для судей – преподавателей. Половина студентов играла за союзников, половина за немцев, и каждая команда видела только свои доски, а судьи показывали им ходы другой стороны. В комнате судей были все фишки. Команды делали ходы по очереди, и они дублировались комнате судей. Судьи при необходимости наносили их на доску противника.
К примеру, танковая часть могла двинуться на американской доске, и судьи видели фишку. Они двигали ту же фишку на своей, и видя положение обоих противников, решали, видно ли это передвижение немцам. Если да – команде немцев показывали этот ход, чтоб они могли ответить. Это было сложно, но реалистично. На каждой стороне команда была поделена на функциональную и линейную. Был старший командир и несколько командиров подразделений – бригад и батальонов – ну и другие различия, так что студенты отвечали только за то, чем заведовали.
Я играл в эту игру и раньше, по факту – довольно много, и знал множество приёмов. Я вызвался командовать артиллерией, и ввёл несколько своих правил для подчинённых, ускоряя процесс и обеспечивая постоянный артогонь по противнику. Это многократно приносило успех, когда внезапный обстрел накрывал подразделения врага на марше или развёртывании. Авиаторы и моряки изобрели пословицу – "Пилоты истребителей добывают славу, пилоты бомбардировщиков добывают победу." Я сказал своим что "Танкисты добывают славу, пушкари выигрывают войну". Учителя с этим согласились.
Я знал, что буду в Армии, но думаю, что именно тогда я решил идти в артиллерию. Чем бы мне ни пришлось заниматься, я собирался в боевые подразделения. Нужно объяснить: в Армии два типа офицеров, боевые – и все остальные. Боевые – это в пехоте, бронетанковых войсках, десантниках, артиллеристах и сапёрах, другие – связь, военная полиция, транспорт, медики, тыл, капелланы и др. Это различие очень важно когда пришлось туго, старшие офицеры погибли и вокруг свистят пули. Бывало так, что лейтенант сапёр или пехотинец принимает командование частями с много более старшими офицерами, от майора до полковника – если они не боевые. Например, если штаб тяжело обстрелян артиллерией или окружён.
Это, собственно, одно из главных различий между мною и отцом. Он был штабным офицером, и категорически не хотел быть на линии огня. То же происходило и в гражданской жизни. Ему нравилось работать штатным инженером и он совсем не хотел быть менеджером на вертикали с полной ответственностью за прибыли и убытки. Я пробовал оба типа работы. Управление штатом важно; но менеджеры на вертикалях получают повышения и им платят больше. Их чаще и увольняют, но это неизбежная опасность такой работы. Нет храбрости – не будет и славы.
Так у нас январь и прошёл. Второй семестр начался на последней неделе января, и мы все заслужили яркую вечеринку. В "Бочках" её назначили на вечер пятницы, 8 февраля. Все вернулись с зимних каникул и уже отучились неделю. Теперь мне предстояло понять механику организции вечеринки и самое главное – как достать девчонок!
В треугольнике Олбани-Трой-Шенектади колледжей было много. Кроме Ренеслерского политеха, были Мудрый Рассел, Школа медсестёр больницы Самаритян, Юнион, Сиена, Св. Розы и ещё может ещё несколько которых я забыл, все в пределах пятнадцати – двадцати минут. Каждое братство давно выбрало колледжи, из которых они приглашали девчонок. Теке, к примеру, всегда ездили к Мудрому Расселу. "Бочки" предпочитали Самаритян, Св. Розу и Олбани-Штатный. Это была самовоспроизводящаяся система. Ты встречался с девочкой из колледжа, она постила извещение о вечеринке, девчонки приходили, кто-то из братии начинал встречаться с одной из них, и всё повторялось по кругу.
Ожидалось, что все кандидаты явятся после занятий в пятницу и займутся работой по дому. В основном чисткой и уборкой дерьма куда-нибудь подальше. Официальную комнату, например, следовало опустошить. Мебель выносили на крыльцо под гигантский брезентовый навес, ковёр тоже сворачивался и уносился. В гостиной прятали настольный футбол ипереставляли мебель. Из подвала лопатами выгребался мусор и устанавливалась стерео система. Большая часть чёрной работы выполнялась кандидатами под надзором брата. Было употреблено разумное количество пива.
Моя роль была другой. Марти был Председателем Комитета по Общению, именно он занимался вечеринками и был барменом. Он утащил меня туда, поскольку я много знал о коктейлях и напитках, и поручил мне подготовить бары. Один был в подвале, в нише сбоку, где мы устроили настоящий бар – коктейли и пиво из бочонков. Наверху был складной стол. Там тоже были какие-то коктейли, но в основном пунш. Пунш подавался бесплатно, коктейли и пиво записывались в счёт, который нужно было оплачивать каждый месяц.
Какждое братство хвасталось своим пуншем. У "Бочек" это был май-тай, фруктовый пунш на базе рома. "Вороны" подавали Пурпурного Иисуса, сок из винограда изабелла, ломтики фруктов и водка. Из чего бы его ни готовили, он был непременно сладок и щедро прошит алкоголем, так что девчонки потребляли его с удовольствием, слегка дурели и во-время снимали трусики. Тонкость вкуса не особо требовалась.
Неважно, по какой причине меня оставили работать на баре и на выпивке, когда братья отправились на поиски горячих и желающих приключений женщин. Справедливости ради, "желающих приключений" было важнее, чем "горячих". Сегодня была большая вечеринка, первая за семестр, потому мы вывесили объявы у Св. Розы, Самаритянском и Олбани-Штатном колледжах. Если девочки из Самаритянского могли просто дойти пешком по улице, то в Олбанский колледж и Св. Розы нам требовалось посылать машины. Эти машины назывались "мясные вагоны". В 1974 мы не были политически корректны, и я подозреваю, что если бы вы зашли в эти кампусы сегодня, они всё еще такими и остались. Несмотря что у меня была машина, меня за ними не отправили, возможно потому что решили что первокурсник всё испортит, и я узнал, что они отправились когда они уже были далеко.