— Нам нужно сделать заявление, сэр. Вы должны привести себя в порядок. Там снаружи уже шесть репортёров, — добавил Уилл.
— Окей. Начинайте писать. В любом случае, мне нужно привести себя в порядок и переодеться. Меган тоже, собственно говоря.
Фрэнк посмотрел на Меган:
— Добро пожаловать на борт, мисс Морган. Вероятно, вы должны позвонить родителям и дать им знать, с чем они могут столкнуться. К окончанию заявления репортёры будут у них на пороге.
— Вот дверь, — она оборвала восклицание на полуслове и смутилась. Мы лишь улыбнулись.
— Хорошо, — закончила она.
К тому времени начали подходить с гонок. Это была команда Чарли, Меган взяла дело в свои руки, подбежала к ним и выложила все новости. Они больше походили на друзей моего сына, а не только на деловых партнёров, кажется, они были искренне обеспокоены, что хорошо их характеризовало. Они не смогут поговорить с Чарли, пока его не переведут из блока интенсивной терапии, но Меган пообещала держать их в курсе дела, уходили все медленно и неохотно.
Я успел быстро принять душ и побриться, а потом переоделся в костюм. Тем временем, Уилл торопливо склепал речь, в которой я говорил, что Чарли пока жив, хотя находится в критическом, но стабильном состоянии, мы благодарили всех за их молитвы и выражали благодарность сотрудникам скорой помощи, экипажу вертолёта и работникам больницы. Бла, бла, бла! Никаких вопросов и ответов.
Я слышал, как журналисты выкрикивали самые разные вопросы, но игнорировал их. По меньшей мере пара из них касалась Меган, я уже знал, что кота из мешка придётся вытащить. К тому моменту, как мы закончили, и я вернулся в зал совещаний, прибыли близнецы и Баки, проснулась Мэрилин, доктор Табб рассказывал им последние новости.
Я сказал Мэрилин, что мы сняли люкс, пока Чарли не будет готов к перевозке. С этого момента к разговору подключилась секретная служба, они сказали, что сняли просторный люкс в Хаят Редженси в пригороде Питтсбурга. Они были не в восторге от того, что я остановился в отеле, о котором не позаботились за недели до моего прибытия, но тут была и другая сторона: это настолько спонтанно, что ни одни злоумышленник не ожидал бы. Даже главный агент согласился, что несчастный случай был именно тем, чем казался — несчастным случаем, а не странным заговором, чтобы отослать меня в Питтсбург. Вероятность того, что это нечто более зловещее, несущественна и скорее из области романов о Томе Клэнси, чем из реальной жизни.
После последней проверки состояния Чарли (всё ещё без сознания, хирургическая операция окончена, он восстанавливается, мы пока не можем его увидеть) мы поехали в Хаят. У Меган была отдельная комната в люксе, и они с девочками встретились. Мы заказали обслуживание в номерах, так как никто не хотел, чтобы пресса ворвалась в столовую. Мэрилин была расстроена, и доктор Табб на ночь дал ей снотворное. Баки и я не спали, немного поговорили о женитьбе и делах, потом он заглянул к жене. После этого я лёг спать.
В понедельник утром я проснулся в обычное время, Мэрилин тоже встала.
— Тебе лучше? — спросил я.
Она кивнула:
— Думаю, да.
— Сегодня я собираюсь вернуться в Вашингтон, но номер будет за нами столько, сколько понадобится. Полагаю, ты планируешь остаться.
Она снова кивнула:
— Конечно!
— Хорошо, но с тобой всё будет в порядке? Мы не можем постоянно держать тебя на успокоительных и снотворных. Тебе придётся быть сильной, ради Чарли и ради тебя самой. — Сказал я ей.
— Нет, всё будет хорошо. Вчера просто это был настоящий шок, а потом репортёр захотел увидеть тело. Этого я уже не выдержала. Я пройду это вместе с тобой. Всё будет хорошо. — Ответила она.
Мы привели себя в порядок и переоделись, потом вышли в гостиную номера. Нужно отдать должное секретной службе. Они организовали сытный континентальный завтрак, с соком и выпечкой и прочим, и этого было достаточно. Дети медленно выходили из своих комнат, в том числе Меган, все были одеты в гостиничные банные халаты. Мы сказали, что собираемся ехать в больницу, потом я возвращаюсь в Вашингтон. Они могли оставаться столько, сколько хотят. Если повезёт, их брат очнётся позже. Всё это касалось и Меган. Она может остаться или уехать вместе с остальными.
Когда мы добрались до больницы, Мэрилин и я вошли через боковой вход, где не было видно репортёров, через вереницу коридоров нас проводили в зал совещаний, который мы занимали в воскресенье. К тому времени, как мы дошли до него, шёл обычный рабочий день, явилось всё руководство больницы.