Кое-что должно было произойти само по себе. Мы победили в Курдистане, и следующие несколько лет у нас получилось некоторое единство. Борясь с распространением химических вооружений, но не вторгаясь в Ирак, мы показали «моральное превосходство» в мире и на Ближнем востоке. Чтобы добиться этого, предстояло потрудиться, это дорого, но довольно эффективно.
Вернуться к проблемам с новыми иракскими лидерами, сохранить мир между турками и курдами и попытаться не стать чересчур самонадеянными. Я знал, что будут заявления, будто мы используем военную силу, чтобы запугать Иран и заставить их «вести себя хорошо». Это стало бы настоящей катастрофой. Нашей армии нет равных в убийстве людей и уничтожении всякого дерьма, но она ничего не стоит, когда доходит до поддержания мира.
Курды санкционировали право на постоянное базирование наших военных сил, которое Пентагон с удовольствием бросил мне на стол. Они планировали разместить там пару тяжёлых бригад и авиационную часть. Я отклонил этот план как слишком большой и дорогостоящий. Пентагон поворчал, но я всё-таки подписал проект размещения составной бригады и нескольких объектов военной инфраструктуры. Том Ридж сказал мне, что этого они и добивались. В составную бригаду войдут: тяжёлый батальон, батальон Страйкеров и воздушной пехоты, а также несколько инженерных подразделений и часть тылового обеспечения.
Командование над составной бригадой примет свежеиспечённый бригадный генерал Буфорд, носящий красивую блестящую медаль «За выдающиеся заслуги» (это не то же самое, что крест «За выдающиеся заслуги», который является боевой наградой) за разработку плана операций «Курдского дракона». Он был молод для такого звания, и я заподозрил в нём восходящую звезду военной стратегии. Мы с турками также выделили немного средств на улучшение инфраструктуры в Инджирлике. В зависимости от обстоятельств, я мог совершить ещё одну поездку на Ближний восток, чтобы заняться базами вместе с курдами, турками, арабами и израильтянами. Конечно, я это сделаю прежде, чем уйду с должности.
Также у нас было тренировочное подразделение, его задачей было обучить Пешмерга. Они оставались лёгкой пехотой, но должны были получить доступ к нескольким захваченным Т-72 и БТР. У некоторых западных фирм пользуется популярностью интересный трюк — они берут паршивое оборудование советской эпохи и переделывают его. Можно взять Т-72, вытащить российский дизельный двигатель и поставить новейшую немецкую версию мотора, выдрать всю электронику и систему управления огнём и поставить американскую или британскую.
Также выкинуть сделанные в Ираке боеприпасы и заменить на более качественные западные, затем снять установленную динамическую защиту и прикрутить израильскую модернизованную версию и так далее. В конце концов получался танк в два или три раза качественнее того, с которого всё начиналось, по сходной цене. Это всё тот же Т-72, но способный справиться с любым другим Т-72 в мире и, возможно, уничтожить его. (Но западная техника по-прежнему снесёт его, не получив и царапины).
Что-то похожее в мире происходит и с советскими самолётами, вроде Миг-21 и 23, и «Ланями»5. Когда берётся довольно приличный корпус, потрошится и перестраивается по разумной цене. Русские ненавидят нас за это, потому что это демонстрирует насколько на самом деле паршивая у них техника. Обычно в ответ мы показываем им «нос».
В ноябре мы с Мэрилин вернулись на передовую оперативную базу «Молния», чтобы разделить обед на День благодарения с военными, остающимися на службе в Курдистане. У нас был мир, но бдительный, с постоянно патрулируемыми границами и оружием наготове. 82-я, 2-я — Страйкеры и 1-я были отосланы домой, но 101-я часть ещё патрулировала границы, а британская 7-я танковая базировалась в Эрбиле в качестве тяжёлого резерва. 47-я составная бригада генерала Буфорда ещё формировалась и пока не заступила на боевой пост, но планировалось, что она появится примерно в феврале, к тому времени 101 — я и 7-я будут уже отведены.
Мы с Мэрилин вылетели из Эндрюса в итальянский Авиано на обычном Air Force One 747. Эрбиль по-прежнему был слишком мал, чтобы принять что-то, чему нужна такая длинная взлётная полоса, но на это раз, чтобы долететь до Эрбиля, мы пересели на начищенную до блеска VIP версию С-17. Мэрилин отметила, что в этот раз было намного тише, чем в наш последний перелёт туда и обратно, я лишь улыбнулся.
Это определённо не «государственный визит». У 101-й не было оркестра, нас встречали без помпы и вспышек фотокамер. Я ожидал встречи с президентом Барзани и командирами 101-й и 7-й, должны были быть репортёры, уже присутствующие и ещё готовящиеся к высадке. (На случай, если наш самолёт превратится в пылающие обломки пред самой посадкой; все они с нетерпением ждали чего-то подобного!) Правда, в основном мы планировали только сесть за стол вместе с солдатами в зоне боевых действий и разделить с ними обед. На следующее утро мы должны были улететь.