У нас получилось два обеда со всеми. Первый состоялся на базе «Молния» в Эрбиле, и, конечно, мы пригласили курдов и британцев присоединиться к нам. Курды не очень понимали, что нужно делать во время этого странного американского ритуала, но мы позаботились, чтобы у нас было достаточно свободного времени для подготовки. Президент Барзани и его семья присоединились к нам вместе с Пешмерга, оказавшимися неподалёку. Однако, как только ужин закончился, Мэрилин и я запрыгнули в «Чёрного ястреба» и полетели вместе с группой других «Ястебов» и «Чинуков», перевозивших продовольствие, на базу к югу от Киркука. Там был размещён один из батальонов 101-й. Тут условия были пожёстче, чем в штаб-квартире, но хорошая горячая индейка с начинкой была принята поистине с благодарностью.
Как обычно всё завершилось двумя проведенными беседами, одна с офицерами и командирами, другая — с остальным личным составом. Когда говоришь с командирами, то это всегда выливается в обсуждение общих целей, обильно сдобренное фразами вроде: «Что мне нужно сделать для этого?» Когда говоришь с простыми военными, это обычно более личные вопросы: «Как вам еда?», «Получаете письма?», «У вас есть возможность позвонить домой?» и так далее. Конец ноября в Курдистане оказался довольно морозным, поэтому я спрашивал о погоде и о том, как они справляются, поинтересовался о патрулировании и тому подобном.
Я бывал в их шкуре, поэтому меня это заботило — чего не сказать о других политиках, поэтому войска могли почувствовать разницу. Я воздержался от долгих речей во время визита, но постарался убедиться, что поблагодарил каждого и сделал это до праздничного обеда.
«Я был на вашем месте, парни. Я пропускал праздники, дни рождения и годовщины, потому что исполнял свой долг или меня поднимали по тревоге. Мой сын родился, когда я находился в Гондурасе, и мою жену (указал на Мэрилин.) — её это не слишком радовало. Поэтому я благодарю вас за то, что вы делаете. Я бы не просил вас об этом, если бы это не было так важно. Как говорится, мы спокойно спим в своих постелях, потому что мужественные люди не спят ночами, всегда готовые дать отпор тем, кто попытается нам навредить. Сегодня эти мужчины вы, я благодарю вас, и страна благодарит вас за защиту».
Оба раза, когда я заканчивал выступление, войска аплодировали стоя, устраивая настоящую овацию. Отличные парни. Сколько из них уже погибло, выполняя мои приказы? Произошло несколько перестановок в кабинете министров. С Тома Риджа хватило обороны, и он уходил, при этом порекомендовал Роберта Гейтса, который был большой шишкой в ЦРУ при Буше и Рейгане, похоже, это хороший выбор. Я вроде бы припоминал его из своей первой поездки.
Также кабинет покидал Пол О'Нил, шесть лет прослуживший министром финансов. Я решил проигнорировать всевозможные рекомендации и притащил женщину по имени Элизабет Уоррен из недр Федеральной корпорации по страхованию вкладов (FDIC). Раздавались вопли протеста, так как она была академиком, сторонницей всевозможных регулирующих законов и, что ещё хуже, демократом!
Присутствие представителя другой партии в Кабинете не было чем-то необычным, но они почти всегда оказывались в тех областях, до которых никому не было дела, вроде торговли или внутренних дел или министерства по делам ветеранов. Это показывало, что ты справедлив и двухпартиен, при этом не приходилось мириться с их присутствием и выслушивать, что тебе делать. Необычным было назначение одного из них в центральную четвёрку.
Единственное, чего я не хотел, это повторения ситуации на моем первом сроке, когда партнёры «Голдман Сакс» один за другим использовали Казначейство как копилку для банкиров-инвесторов. По сравнению с ними даже Бонни и Клайд были бы лучше! Мне удалось протащить её имя в Сенате, несмотря на довольно враждебный процесс подтверждения. Товарищи демократы просто обожали её, но не республиканцы — каждый боялся, что она испортит их уютные отношения с финансовой индустрией.
Я улыбнулся и сказал ей при необходимости лгать сквозь зубы, а как только удастся пройти в Кабинет, то прорываться сквозь них, если понадобиться. Эти дружеские отношения были чуть больше, чем слишком дружескими. Я хотел, чтобы в финансовой индустрии навели порядок очень жёстко, и на каждом управляющем посту мне нужны были люди, согласные с моей позицией.