Также я незаметно подталкивал председателя Федерального резерва, Бена Бернанке, ужесточить все банковские урегулирования, до которых он мог дотянуться. Когда Гринспен ушёл в отставку в 2006-м, я назначил Бернанке председателем, в основном из- за отсутствия тех, с кем мне было бы комфортно. Когда я назначал его, он был и академиком, и членом Совета управляющих Федеральным резервом.
Пока в Конгрессе постоянно шла борьба, а его представители продавались и покупались на К-Стрит и Уоллл Стрит, я хотел вернуть контроль за финансовой системой настолько, насколько это было возможно без вовлечения Конгресса. Обоим, Бернанке и Уоррен, я отдал распоряжение замедлить раздувание жилищного рынка и игнорировать всё, что бы ни пожелал сделать Конгресс с этим бардаком.
Однако на этом всё не закончилось. Гарри Рид и Демократы всё ещё тянули меня за яйца, откладывая слушания по утверждению любых должностных лиц. Боссов большинства правительственных агентств, регулировавших финансовые рынки, надо было утвердить в Сенате. Это касалось Комиссии по ценным бумагам и биржам, Федерального резерва, Управления по надзору за экономикой и других структур. Некоторые посты пустовали по году и более. А у меня был подготовлен список из двух десятков имён.
Я принял превентивные меры. После того, как стало очевидно, что Конгресс вернётся в том же составе, в каком был, я созвал в Белом доме совещание руководителей Сената и финансовых и банковских комитетов, как республиканских, так и демократических. Демократы намеревались продолжить затягивание процесса, а Республиканцы хотели больше влияния, чем Демократы готовы были отдать. При этом никто не хотел злить финансовые организации, наполнявшие их предвыборную казну деньгами. На самом деле никто не желал, чтобы эти посты были заняты. Они вообще хотели бы их убрать, чтобы у нас был свободный и неконтролируемый капитализм, о котором мечтали финансовые организации.
К чёрту эту идею! Я изложил правила руководителям Сената. Указал мой список кандидатов. В нём столько же демократов, сколько республиканцев, что в большинстве случаев требуется по закону. У них богатый опыт, они прошли соответствующую проверку, и вы уже знаете большую часть имён. Возьмите любые два кандидата, которые вам не нравятся, и я их вычеркну. С другой стороны, я жду, что слушания по утверждению кандидатов начнутся до окончания сессии, и это произойдет. Если вам это не нравится, я дождусь, пока Сенат соберётся в январе, и в первый же перерыв назначу их.
Это вызвало много воплей! Как я смею узурпировать власть и привилегии Сената Соединённых Штатов, величайшего совещательного органа в мире! Боже, я же диктатор, вроде Сталина и Гитлера! Я дал им покричать, потом встал и улыбнулся:
— Вы меня услышали. Выберите двоих, можете даже подбросить монетку, меня это не волнует. Остальные должны быть приняты до конца года, и мне всё равно, если придётся продолжать слушания при свечах в предрассветные часы! Фрэнк останется здесь, а потом расскажет мне о ваших планах. В противном случае, увидите меня по телевизору в январе. Я делал так раньше и, клянусь Господом, сделаю снова! — Я покинул помещение.
Тайно я уполномочил Фрэнка расширить лимит с двух кандидатов до трёх, но у нас всё равно оставалось почти два десятка назначений. Он пришёл ко мне в кабинет два часа спустя, мрачный и измотанный, но Сенат уступил. На тот момент я уже был куда популярнее у американской публики, чем весь Конгресс. Фрэнк уведомил трёх кандидатов, что их не утвердили.
«Хромая утка, чёрт подери!»
Одним из основных законодательных толчков, которые я планировал, было увеличение инвестирования в инфраструктуру. Не думаю, что это станет проблемой. В 2002-ом я протолкнул несколько основных проектов по увеличению расходов на инфраструктуру в свой первый год на посту президента. Я подал их под соусом мученичества ДУБа6 настолько цинично, насколько это было возможно, и они прошли.
Однако ряд проектов был пятилетним вкладом, поэтому в 2007-м мы должны были или дать им умереть, или возобновить. Я же не собирался оставить все как есть, я предпочел их расширить, и как в 2002-м их следовало упомянуть в следующем обращении «О положении страны». Я ожидал борьбы только потому, что Джордж сейчас был хладен и забыт, президент всего на восемь месяцев, и я больше не мог размахивать этим флагом. Я просто сказал Мэту и Марку начать писать и придумать другой подход.