— Прости, что мы не можем больше путешествовать. Новая компания требует моего личного участия. Мне придется хорошо потрудиться в ближайшее время.
Филиппа молча посмотрела на него. Деловой костюм придавал ему официальный вид. Она бы, пожалуй, сказала, отстраненный. Человек, с которым она провела самую счастливую неделю в жизни, исчез. Вместо него перед ней сидит мужчина, женившийся на ней ради приумножения своего капитала. И только поэтому. Она должна всегда помнить об этом.
— Конечно, я понимаю, — невыразительно ответила Филиппа.
Губы Энрике плотно сжались. Конечно, она привыкла к роскоши, предоставленной ей семьей, но не желает и думать, как зарабатываются деньги.
— Слияние таких крупных компаний сложное дело, Филиппа.
Он внезапно замолчал, пораженный безрадостным выражением ее глаз, объяснения которому не мог найти.
Разве он виноват, что я влюбилась в него, как последняя дура — подумала Филиппа. Все, что ему было нужно, — это хорошая любовница на неделю, чтобы потом начать делать то, что нравится ему больше всего на свете, — деньги.
Впрочем, я тоже заработала деньги и теперь отправлюсь домой, чтобы начать их тратить. Мое чувство к Энрике скоро пройдет. Со временем я забуду его. Должна.
В комнату постучал стюард и сказал что-то по-испански. Энрике коротко ответил, и тот ушел, плотно закрыв дверь.
Филиппа вспомнила их первую встречу, его взгляд, в первый раз брошенный на нее. Ей показалось, что с того момента прошла целая вечность, а не несколько недель.
Но эти короткие недели перевернули всю ее жизнь.
— Прости, — он вежливо, но отстраненно извинился и встал, — мне надо сделать несколько звонков.
Она кивнула.
— Конечно.
Тяжелый ком встал в горле. И вот настал момент, когда роскошный лимузин повез их по направлению к центру Валенсии. Третьего пассажира он представил как своего помощника. Не успели дверцы машины захлопнуться, как Энрике достал папку с документами, и они погрузились в деловой разговор. Филиппа молча смотрела в окно.
Я покину его... Прямо сейчас, билась мысль в мозгу.
Когда они подъехали к центральному офису, Энрике коротко обернулся к ней.
— Шофер отвезет тебя в наш дом. Чувствуй себя хозяйкой. К сожалению, не могу сопровождать тебя. Сейчас состоится очень важное совещание. Я не могу его пропустить. Как только получится, улизну из офиса, и вечер мы проведем вместе.
Он нагнулся, чтобы поцеловать ее, но она отклонила голову так, что поцелуй пришелся не в губы, а в холодную щеку.
Сможешь ли ты почувствовать свое сердце разбитым, каким я чувствую свое? — подумала она, когда Энрике вышел из машины и поспешил вслед за помощником.
Филиппа закрыла глаза, откинулись на спинку сиденья. Машина тронулась, и слезы градом покатились из глаз. Через какое-то время она спохватилась и попросила шофера ехать прямо в аэропорт. Он явно удивился, но подчинился без лишних вопросов.
Филиппа написала записку, каждое слово в которой было написано кровью сердца.
«Дорогой Энрике! Я возвращаюсь домой в Нью-Йорк. Мы оба получили то, что хотели от нашего брака. Спасибо за чудесное время, проведенное на островах. Ты самый лучший и единственный мужчина на свете. Я уверена, ты добьешься больших успехов в работе твоей новой компании. Пожалуйста, попроси своего адвоката подать на развод как можно скорее. Спасибо за все.
Филиппа».
Попрощавшись с обескураженным шофером, она попросила передать записку Энрике.
11
— Как ты думаешь, мама? Нам лучше устроиться на побережье или где-нибудь повыше к горам? Где бы тебе хотелось жить?
Голос Филиппы звучал весело и оживленно, как и две недели назад, когда она вернулась домой. По приезде она радостно сообщила матери, что дедушка подарил им большую сумму, которой вполне хватит, чтобы оплатить долги и переехать во Флориду.
И все-таки, несмотря на все старания не показывать своего настроения, замечательный загар, веселое щебетание о новых впечатлениях, она чувствовала, что Джейн что-то подозревает и беспокоится за нее.
Ей совсем не хотелось, чтобы мама волновалась, и, занимаясь приготовлением ужина, она вслух беззаботно мечтала о предстоящей жизни во Флориде, о том, как они поселятся там. Филиппа считала, что решиться на переезд надо как можно скорее. Тем более что, возможно, начав новую жизнь, она скорее позабудет Энрике…
Энрике...
Ей стало больно. Нельзя вспоминать, нельзя позволять себе думать о нем. Что было, то прошло. Надо думать о том, чтобы сделать жизнь Джейн счастливой, и для этого лучше держать себя в руках. Мама явно что-то замечает... Нельзя, чтобы она догадалась о том, что сердце ее дочери разбито.
— Все будет хорошо, мам. — Филиппа улыбнулась. — И не просто хорошо, а замечательно! Вот увидишь!
Джейн улыбнулась и взяла дочь за руку.
— Я всегда считала, что у меня лучшая дочь на свете.
— Я так люблю тебя, — ответила Филиппа и подумала: что значит разбитое сердце по сравнению с целью, которую мне удалось достичь?
Внезапный стук в дверь заставил их напряженно посмотреть друг на друга.
— Не обращай внимания, мама. Им надоест и они пойдут куда-нибудь еще.
Беспризорные агрессивные подростки иногда ходили днем по квартирам с целью выклянчить деньги.
Слава Богу, скоро мы уедем отсюда, подумала Филиппа.
Все эти две недели она занималась вопросами, связанными с переездом, и это помогало ей отвлекаться от болезненных воспоминаний. Требовательный стук повторился с новой силой.
— Хорошо, — заявила Филиппа. — С меня достаточно.
Она решительно направилась к входной двери, готовясь дать отпор хулиганам, но в круглом тусклом глазке, к своему удивлению, вместо мальчишек увидела контур высокой мужской фигуры.
Она распахнула дверь, и стальные серые глаза буквально впились в нее. Энрике Сантос переступил через порог, заставив ее попятиться.
— Никогда больше, — сказал он голосом, от которого мурашки побежали по ее спине, — не смей уходить от меня!
Филиппа оторопела, охваченная ужасом.
— Как... как? — выдавила она из себя.
— Как я нашел тебя? Могу тебя заверить, с большим трудом. — Он недоуменно оглядел маленькую прихожую, в которой пахло сыростью. — И неудивительно, в такой дыре только сыщики смогли тебя отыскать. Что это за жилище?
— Эта дыра, как вы изволили выразиться, мой дом, сеньор... — Филиппа вздрогнула.
Джейн стояла за ее спиной с недоуменным выражением на лице.
— Сантос, — коротко представился Энрике. — Энрике Сантос. Я приехал за Филиппой.
— Я не поеду с тобой! — вскрикнула Филиппа.
Она не могла поверить, что Энрике стоит здесь, перед ней. В дорогом костюме, в туфлях ручной работы, он производил впечатление инопланетянина.
— Что происходит? — обеспокоено спросила Джейн, выходя вперед.
— Ничего! Ничего особенно, — быстро ответила Филиппа. — Сеньор Сантос... ошибся! И уйдет прямо сейчас! Без меня!
— Ты ошибаешься. — Голос Энрике прозвучал устало. — Собери свои вещи и не забудь убедиться, что паспорт на месте.
— Я никуда не поеду!
— Поедешь, — почти прорычал он. — Домой в Валенсию. Должен тебе заметить, ты слишком поторопилась с отъездом. Получив деньги, то есть достигнув желаемого, ты поспешила ретироваться. И твой дед почувствовал себя... обманутым. Он хочет, чтобы ты вернулась, иначе соглашение будет считаться расторгнутым, а слияние компаний — недействительным.
Филиппа побледнела.
— Значит, у тебя возникли трудности в делах. Вот почему ты здесь. Впрочем, естественно, ведь слияние компаний было твоей единственной целью.
— Ты прекрасно знаешь, что у меня есть и другие интересы. Когда мы вернемся в Валенсию, я намерен показать тебе их на деле.
Его глаза красноречиво смотрели на нее.
У Филиппы задрожали руки. Память горячей волной захлестнула ее.
Он все понял по ее глазам и улыбнулся.
— Видишь ли, моя Филиппа, я тоже почувствовал себя обманутым, когда ты так неожиданно уехала.