— Неси его сюда, — сказала Ангела.
В ее голосе появилось какое-то затаенное напряжение.
Себастьян стоял возле рукомойника, держа в руках тяжелое ружье, и всем существом чувствовал его вес и холод металла. Перед глазами промелькнули телевизионные кадры. Страшные кадры. Раненые, убитые, кровь.
— Дай мне ружье, малыш, — повторила Ангела.
Он посмотрел на ружье и медленно покачал головой:
— Ты все это придумала. На этой штуке нельзя ездить.
— Дай его сюда, я сказала.
Она попыталась встать, но снова опустилась на стул, закрыв глаза и поморщившись от боли.
— Я видел по телевизору один фильм, в котором какой-то человек летал на пушечном ядре, — задумчиво произнес Себастьян. — Но мне кажется, что в этом нет ничего хорошего. Такое путешествие очень опасно.
Он серьезно кивнул, словно подтверждая свои слова, поставил ружье на прежнее место и, подойдя к Ангеле, сел рядом с ней.
— Тебе больно? — спросил он.
— Мм, — неопределенно промычала она, не открывая глаз.
— Ты никуда не можешь ехать, пока у тебя что-то болит. Но это же пройдет.
Она открыла глаза.
— Мне уже лучше, — сказала она. — Так-так, значит, ты не веришь, что я могу улететь? Да если хочешь знать, мне для этого не нужно ни ружье, ни пушечное ядро. Я умею летать сама.
— И как же ты это делаешь?
— Я не могу тебе этого объяснить.
— Это трудно?
— Да, это очень трудно.
— Кто же тебя этому научил?
— Я сама научилась, когда была еще маленькой.
— Такой, как я?
— Еще меньше.
— Меньше,чем я?
— Да.
Себастьян никак не мог себе представить, что Ангела была когда-то меньше, чем он.
— Как же ты смогла научиться такой трудной вещи, если была такой маленькой?
— Мне пришлось научиться. Меня взял в плен страшный и отвратительный великан. Такой же, как в «Соломинке и бобе»?
— Да.
— Это сказка?
— Нет, это было на самом деле.
— А где была твоя мама?
— Великан взял в плен и ее. И моего брата тоже.
— Он вас запер?
— Нет, но мы не могли никуда уйти и должны были поэтому оставаться у великана. Иногда его целыми днями не было дома, но, когда он возвращался, нам становилось очень страшно, и мы прятались от него кто куда.
— Но у тебя была мама?
— Да, но она тоже боялась великана, как и я. Этот великан был намного больше и сильнее ее. Нам не помогало и то, что мы прятались. Он всегда находил нас и выволакивал из укрытий. Он был ужасно сильный и ужасно злой. Иногда, когда я злилась или когда мне было грустно, я плакала, как обычно плачут маленькие дети. Знаешь, что он делал в таких случаях?
— Он тебя бил?
— Да. И знаешь, что он еще делал?
— Нет.
— Он открывал окно и говорил, что меня надо немного охладить. После этого он брал меня на руки и нес к окну. Я кричала и вырывалась.
— Великан выбросил тебя из окна?
— Нет, он высовывал меня из окна на вытянутых руках. Тогда я переставала кричать и вырываться, я не смела пошевелиться, чтобы не упасть вниз. Я смотрела ему в лицо, а он ухмылялся и приговаривал: «Ну вот, теперь ты, кажется, успокоилась». Я же молилась только о том, чтобы не упасть.
Ангела говорила так тихо, что Себастьяну пришлось склониться к ней, чтобы слышать то, что она рассказывала.
— Он держал меня над пропастью, а я не могла ничего сделать. Я переставала шевелиться и надеялась, что он меня не уронит.
— И он ни разу тебя не уронил?
— Нет, один раз он меня уронил. Может быть, случайно.
— Тебе было очень больно? Ведь ты же упала с такой высоты! — в ужасе воскликнул Себастьян.
Ангела покачала головой:
— Я не упала. Это было как волшебство. Я не чувствовала под собой рук великана, мне стало очень страшно, но вместо того, чтобы упасть, я взлетела.
— Ты взлетела? Или просто осталась висеть на месте?
— Взлетела.
— Пафф! — крикнул Себастьян и взмахнул рукой в воздухе.
— Именно так. Пафф, и взлетела.
— И куда же ты полетела?
— Тогда я не знала, как называется то место. Я прилетела на большой луг, который тянулся до синего моря. Небо тоже было синее-синее. Я лежала в траве, и мне было очень тепло и уютно. Это было чудесно. Рядом сидела девочка и улыбалась. Мне же было совсем не страшно. Я как будто оказалась под надежной защитой.
— Что это была за девочка?
— Тогда я этого тоже не знала. Но я сразу почувствовала, что с ней мне будет необыкновенно хорошо. Мне захотелось навсегда остаться с ней и не возвращаться к злобному великану. Но потом я вспомнила о маме и брате, и мне захотелось вернуться.
— И ты полетела назад?
— Да.
— Великан, наверное, сильно удивился, что ты вернулась, а не улетела насовсем?
— Думаю, что он даже не заметил, что я куда-то улетала. Все это произошло очень быстро. Это мне казалось, что путешествие было долгим, а для него оно продолжалось не больше секунды. Я почувствовала, как он подхватил меня на руки и крикнул: «Опля, чуть было не уронил!» Он был очень бледен.
— А потом ты часто летала?
— Да, когда я поняла, как это делается, я стала летать. Каждый раз, когда великан выставлял меня в окно, но не только; летала я и в другие дни.
— И каждый раз ты летала к той девочке на лугу?
Ангела кивнула.
— Ты узнала, кто она?
— Да. Ее звали Джейн. Тот луг и море находились в Австралии. Потом Джейн стала писать мне письма. Она писала по-английски, и я не очень хорошо понимала ее письма.
— Вы говорили по-английски, когда были вместе?
— Мы никогда не говорили. Это было совсем не то, как, например, сейчас, когда мы с тобой сидим здесь. Наши встречи были краткими, как мгновения, а потом мне надо было лететь домой. Но самое главное, что я все-таки знала, как туда лететь.
— Ты и сейчас туда летаешь?
— Нет, давно уже не была там. Но если я полечу туда еще раз, то останусь там навсегда. Это немного труднее, когда остаешься навсегда. Но сделать это можно.
— А мне можно полететь с тобой?
— Конечно, я возьму тебя с собой, малыш. Я же обещала. Сначала полетишь ты, а потом я.
Глава 10
Рейне во все глаза смотрел на шапку в руках Йона. Смотрел, как тот тянет вязаную ткань, как петли расширяются и крошатся засохшие сгустки свернувшейся крови.
Рейне протянул руку, словно намереваясь взять шапочку. Но как только пальцы его коснулись ткани, он резко отдернул руку.
— Что-то случилось, — в страхе произнес он.
Йон и Сандра вопросительно посмотрели на него.
Рейне же вспомнил эту клубничку на белокурой головке Себастьяна, когда они втроем, вместе с Ангелой, гуляли по лесу. Мальчик словно сошел с иллюстрации из книжки Эльзы Бесков.
— Они были здесь, — почти шепотом произнес Рейне. — И с ними что-то случилось.
Он поднял глаза, вспомнил, что он здесь не один, и виновато улыбнулся. Улыбка не успела сойти с его лица, когда он закрыл лицо руками и заплакал.
Йон обнял его за плечи и повел в гостиную, где усадил на белый диван. Рейне снял очки и вытер глаза.
Йон ни о чем его не спрашивал. Ждал, когда Рейне перестанет плакать.
— Ты должен позвонить в полицию, — сказал наконец Рейне, протерев очки подолом рубашки.
Он надел очки, поправил дужки за ушами и моргнул.
— Зачем? — искренне удивился Йон. — Что я скажу? Что нашел шапку с пятном крови?
— Это не все, — сказал Рейне.
В дверях стояла старшая дочка Йона и во все глаза смотрела на Рейне. В ее взгляде читались смущение, любопытство и отвращение. Плачущий старик!
— Филиппа, иди играть! Посмотри, может быть, Тереза дома, — сказал Йон.
Девочка убежала — то ли пристыженная, то ли обиженная, — а Йон встал и закрыл дверь.