— Вы не согласитесь составить мне компанию, Гвейн? Одному есть скучновато, так что присоединяйтесь, — он приглашающе махнул рукой в медицинской перчатке.
Мышь долго колебалась, всем видом демонстрируя нерешительность и волнение, потом быстро схватила коричневый шарик и целиком запихнула его в рот. Полковник с интересом наблюдал, как она заложила лакомство за щеку и принялась смаковать его, жмурясь от откровенного удовольствия. Самому Стилу вкус шариков не понравился, зато они оказались достаточно калорийными, чтобы утолить голод. Насытившись, он уже почти задремал, когда кто-то осторожно потряс его за плечо.
У постели снова стояла мышь, бережно прижимая к себе очередное подношение. Когда полковник разглядел, что именно принесла Гвейн, с него моментально слетели остатки сна.
— Боже мой, глазам не верю! Как тебе удалось их отыскать? — от потрясения Стил даже позабыл о манерах. — Я был уверен, что доска осталась там, в палате… — помощница раскрыла принесенный чемоданчик, и он с удивлением обнаружил внутри все до единой шахматные фигуры, а в придачу зловещего вида десантный нож, оброненный им на месте схватки с унголами. — Я просто обязан наградить тебя за сообразительность и старательность, Гвейн, жаль только, что у меня с собой ничего нет. Хотя постой! — полковник подкатил поближе столик, на котором были разложены уцелевшие личные вещи, выбрал самый заметный из памятных значков, подаренных ему сослуживцами перед уходом в отставку, и закрепил его на нагруднике рабочего фартучка мыши. — За выдающиеся заслуги и проявленное мужество награждаю тебя, Гвейн, знаком отличия и присваиваю звание сержанта!
Полковник осторожно пожал маленькую жесткую ладошку, а потом со всей серьезностью момента отдал мыши воинский салют. Когда пару часов спустя доктор Алмар вернулась с работы домой, она застала свою помощницу и спасенного чужака сидящими на новом коврике. Между ними стояли шахматная доска и блюдо с коричневыми шариками. Первый же взгляд на набор драгоценных фигур заставил хозяйку дома потрясенно замереть на месте.
— Откуда это у вас?
Глава 7
— Послушайте, офицер Стил…
— Пожалуйста, зовите меня Джейсон или просто Джейс.
— Если не ошибаюсь, у вас есть еще позывной Странник?
— Не представляю, как вы об этом узнали, но отрицать не стану, я больше не на службе.
— Вы тоже сможете меня удивить, если расскажете, как этот артефакт оказался в нашем мире, более того, в моем доме?
Доктор Алмар стояла в центре комнаты, глядя на драгоценные фигуры, полковник сидел на постели, а обеспокоенная мышь нервно переминалась в дверном проеме, шаркая бахилами по гладкому полу.
— То, что вы называете артефактом, просто набор шахмат, который принадлежал похищенному мальчику. Доска стояла на столе в его палате. Это я ее снес, когда залетел в закрывающийся портал. Видимо, ваша помощница отправилась на место моей схватки с унголами и отыскала фигуры, которые рассыпались по пустырю.
— Как звали похищенного мальчика?
— Энтони Андервуд.
— Андервуд… Вы, кажется, говорили, что он еще ребенок?
— Не ребенок, подросток. Ему четырнадцать, через два месяца исполнится пятнадцать, — увидев, как внезапно побледнела и без того светлокожая Амиль, полковник попытался подняться, но она его удержала. — Господи, что не так с этими шахматами? Я вижу, они вам хорошо знакомы.
— Я бы очень хотела ошибиться… — доктор Алмар подошла поближе к столику, на котором полковник установил доску с фигурами, и слегка наклонилась, заложив при этом руки за спину.
— Если хотите, я могу показать…
— Нет-нет, — поспешно возразила Амиль, — ничего не делайте, Джейсон. Мне нельзя к нему прикасаться…
Она резко развернулась и не просто вышла из комнаты, а покинула дом и вернулась обратно только поздно вечером.
Пока хозяйка отсутствовала, мышь не находила себе места, каждые четверть часа выбегая на улицу и осматривая ее в обе стороны. Стилу тоже очень хотелось хоть одним глазком взглянуть на окружающую местность, но он опасался появляться на пороге в таком неприглядном виде. К тому же из соображений безопасности ему не следовало светиться у дома доктора Алмар и привлекать ненужное внимание. Полковник по-прежнему ничего не знал о мире, в котором оказался, не разбирался в его политическом и социальном устройстве, как не имел и информации о судьбе юного Андервуда.