Тишина. Долгая. Обдумывает. Вникает. ПРОСЧИТЫВАЕТ…
– Доця-яяя, – уже более ласковый, можно даже сказать нежный и полный обожания голос отца заставляет меня тяжело вздохнуть от ясного понимания того, что будет дальше. – А почему ты папочке об этом ничего не рассказала? Я, быть может, тоже тогда бы в это дело вложился…
– Вот именно поэтому и не рассказала. У тебя итак деньги девать некуда, а ты все жадничаешь. Вот и приходится мне крутиться самой, чтобы хоть как-то обеспечить себе достойный образ жизни. – После этих слов я неохотно поставила необычайно везучую балерину на место и легко спрыгнула со столешницы, на которой гордо восседала во время всего нашего разговора. Неспешно промаршировала к двери, неторопливо открыла запирающийся изнутри замок и широко распахнула створку.
Родитель при виде меня, как обычно, нервно вздернул голову вверх и вымученно мне улыбнулся. А я же при виде батюшки родного лишь горестно и недоуменно вздохнула. Боже, и что маман в свое время нашла в этом рыжем и невзрачном коротышке? Разве что, кроме его многочисленных миллионов?
Хорошо, что я внешностью полностью пошла в мамочку. По крайней мере так в один голос твердили все наши общие знакомые. В этом мне просто нереально сильно повезло. Родительница у меня была просто красавица. Длинноногая блондинка с ярко-голубыми глазами и ростом метр восемьдесят один. Я же к своим восемнадцати годам уже вымахала на два сантиметра выше ее. Так что мы обе смотрелись на всяческих официальных мероприятиях в компании нашего «папика», в котором было всего лишь метр семьдесят роста, довольно экстравагантно. Интересно, и как это он только комплексами по этому поводу не обзавелся? Особенно при том, что его супруга, которая мать моя родная, жить не может без обуви на шпильках самое меньшее десяти сантиметровой высоты?