Сторож внимательно оглядел каждого из них.
— И что вы всё время спорите, ругаетесь? Я, когда был маленьким мальчиком, ничего такого не делал! Правда, — вздохнул он, — я рос олин, и мне не с кем было играть. Вы даже не понимаете, как вам повезло!
— Ну что вы говорите? — вступил в разговор полисмен. — Это с какой стороны посмотреть. Вот мне, например, было с кем играть, но ничего хорошего из этого не выходило.
— Брат или сестра? — спросила Джейн, позабыв про все свои размолвки с Майклом.
Ей очень нравился полисмен. Но сегодня она особенно приглядывалась к нему. Он определённо кого-то напоминал, только Джейн никак не могла понять, кого именно.
— Братья! — сообщил полисмен и почему-то поморщился.
— Старшие или младшие? — уточнил Майкл, пытаясь припомнить, ое же он видел это лицо.
— Да все одного возраста, — равнодушно проговорил полисмен.
— Тогда вы двойняшки, как наши Джон и Барбара!
— Мы тройняшки, — сказал полисмен.
— Вот повезло! — позавидовала Джейн.
— Только не мне, — буркнул полисмен. — «Эгберт, — каждый раз удивлялась мама, — почему ты не хочешь поиграть с Гербертом и Альбертом?» Но это не я, а они не желали играть со мной! Они любили ходить в Зоопарк, а возвращаясь оттуда, представляли себя лкими тиграми, и наш дом тут же превращался в Тимбукту или в пустыню Гоби. Но я-то никогда не хотел быть рычащим тигром! Мне давилось тихо играть в автобусных кондукторов, и я любил, чтобы все мои вещи были аккуратно разложены по местам.
— Как она! — кивнул сторож в сторону фонтана, к которому склонилась аккуратненькая Мэри Поппинс, чтобы поправить шляпку.
— Верно, как она, — согласно кивнул полисмен. — Или как миленькая мисс Элин.
— Элин вовсе не миленькая и не аккуратная, — буркнул под нос Майкл. — У неё волосы копной и ноги огромные.
— А кем стали Герберт и Альберт, когда выросли? — быстро спросила Джейн, желая узнать конец истории о трёх братьях.
— Кем стали? — удивлённо переспросил полисмен. — Полицейскими, кем же ещё? Куда один — туда и остальные.
— Но мне показалось, вы были такими разными!
— Были и остались! — пожал плечами полисмен. — Я, как видите, остался в Лондоне, а они отправились в дальние страны. «Хотим, — говорят, — пожить в джунглях, пообщаться с жирафами и леопардами!» Один из них — Герберт — так и остался там. Только прислал весточку, чтобы не беспокоились. «Я, — писал, — счастлив и чувствую себя здесь, как дома». И после этого — ни словечка, даже открытки на Рождество.
— А что было с Альбертом? — теребили его дети.
— Альберт? Он-то вернулся. После несчастного случая.
— Какого несчастного случая? — впились в него глазами дети — они просто сгорали от любопытства.
— Потерял ногу, — ответил полисмен. — А где, когда и как — молчит. Заказал себе деревянную ногу и ходит мрачный, не улыбнётся. Сейчас он работает на светофоре. Сидит в своей будке и чахнет понемногу. А иногда… — понизил голос полисмен, — иногда он, только представьте, и вовсе забывает переключать огни! Оставит, бывало, красный свет на весь день — и хоть весь Лондон замри!
Майкл так и подпрыгнул:
— Это, должно быть, тот, которого мы видели сегодня утром в будке у дальних ворот!
— Он это, он! — радостно закивал полисмен.
— Но отчего он чахнет? — спросила Джейн, которая любила выяснить каждую мелочь.
— Говорит, что тоскует по джунглям. Мол, у него там остался друг.
— Нашёл где завести себе друга! — Сторож хозяйским взглядом обозрел парк. — Эй! Прекратить! — возмущённо закричал он. — Этот Варфоломей опять выкидывает фортели! Вы только гляньте, взобрался на ограду, и хоть бы хны! Слезай сейчас же! Это не по правилам! Собакам не положено висеть на оградах! Придётся предупредить мисс Ларк, — пробормотал он. — И она ещё кормит их деликатесами! Да он в два раза толще, чем был вчера.
— Но это не Варфоломей, — присмотрелся Майкл. — Эта собака намно-ого больше!
— И вовсе это не собака! — вскричала Джейн. — Это…
— Точно не собака! — ахнул полисмен. — Лев, вот кто!
— Ой, что же делать? — запричитал сторож. — Всегда мне не езло, с самого детства!
— Приведите кого-нибудь из Зоопарка. Лев, наверное, сбежал оттуда. А вы, пострелята, — полисмен схватил детей и посадил на ерхушку фонтана, — смирно сидите здесь, пока я не прогоню его!
— Соблюдайте правила! — испуганно завопил сторож. — Никаких львов в парке!
Он искоса взглянул на рыжевато-коричневого зверя и припустил в противоположную сторону.
Лев медленно повернул голову, поглядел туда, где тянулся Вишнёвый переулок, окинул взглядом парковый газон. Потом легко спрыгнул с ограды и двинулся по главной аллее. Его пышная грива слыхалась на ветру, будто жабо циркового клоуна. Только вот на безобидного клоуна он нисколечко не был похож.