Она глубоко вдохнула, пока все дети выкрикивали профессии своих родителей. Она решила не присоединяться к ним. «Мой папа мертвый доносчик на мафию». Ответ мог испортить веселый настрой часа сказок.
- Дети! - Она подняла руку и отсалютовала червячком. Дети затихли. - В Отце Стернсе есть кое-то особенное, что вы все должны знать. Отец Стернс не обычный священник. У него есть волшебная пыльца.
- Правда?
- Правда. Отец Стернс может говорить на семнадцати разных языках. Вы можете в это поверить?
Все дети дружно ахнули.
- На восемнадцати, - поправил Сорен.
- Вы говорили, что их семнадцать. - она уставилась на него.
- В прошлом году я выучил мандаринский.
- Точно. Вам однажды стало скучно, и вы выучили мандаринский?
- Приблизительно так.
- Я говорю на испанском! - прокричал Луис.
- Я знаю, - ответила Элеонор. - Как и Отец Стернс. И он сегодня наш особенный гость, потому что будет переводить нашу книгу на испанский. Я буду читать на английском. А он - на испанском. Готовы?
Она открыла первую страницу и свой рот.
- Сперва вопрос, - прервал Сорен. - Синхронный или последовательный перевод?
- Это час детских сказок в садике, а не заседание ООН.
- Тогда последовательный.
Она прочитала первую страницу. Сорен перевел. Треть вторничных Книжных червячков были детьми иммигрантов, чьи родители или бабушки и дедушки говорили на испанском. Она хотела провести весь час на испанском, но для начала ей нужно самой его выучить. И в нынешнее время изучение французского стало куда более актуальной проблемой.
Они добрались до страницы, где Макс объявляет о начале «дикой пляски», и Сорен замялся с озабоченным выражением на лице.
- Что случилось? - спросила Элеонор.
- Я не уверен, как перевести слово «пляска».
- Не уверены?
Сорен позвал Луиса и начал вполголоса говорить с ним на испанском. Луис замолчал, будто обдумывал, что сказал Сорен, а затем ответил. Вмешалась еще одна испаноговорящая девочка с хвостиками, маленькая Кармен. Сорен задал ей вопрос. Луис и Кармен посовещались, и все трое, молча, посмотрели на Элеонор.
- Мы нашли лучший вариант перевода.
- Валяйте, - сказала она.
- Que empiece la fiesta salvaje! - произнес Сорен с видимым удовольствием, и все испаноговорящие дети рассмеялись и начали ёрзать на своих местах.
В конце истории дети шумно поаплодировали Сорену и поблагодарили его. Элеонор раздала крекеры в виде животных, и дети жадно в них впились зубами.
- Что ты здесь делаешь? - спросила она тихо, пока детей забирали родители. Она обняла нескольких Червячков, которые пообещали приползти в следующий вторник, и собрала пустые стаканчики от крекеров.
- Я хотел посмотреть, где ты работаешь. Красивый книжный магазин.
Она улыбнулась.
- Мне здесь очень нравится. Никто не хотел работать в детском отделе. Можешь себе представить?
Сорен наблюдал, как она отдирала жвачку со сцены голыми руками.
- Не могу себе представить, почему. Рад слышать, что ты довольна работой. Хотя...
Она вскинула руку.
- Я не буду брать деньги у Кингсли. Мне плевать, если это были твои деньги до того, как стали его.
Сорен поднял руки вверх, сдаваясь.
- Полностью понимаю это чувство. Гордость - это хорошо и приятно, но Элеонор, твое обучение очень дорогое.
- Я не нахлебница, как мой отец. - Она выбросила жвачку и стаканчики в мусорное ведро.
- Надеюсь, и я не как мой отец.
- Нам нужны родители получше, - заметила Элеонор.
- Нет, нам нужны только мы.
Она уперла руки в бока и взглянула на него с искрой в глазах, ее сердце трепетало от счастья. Теперь, когда она жила в городе, то видела Сорена не так часто, как хотелось. Но опять же, даже если бы Нора видела его каждый день, все равно это было бы не так, как она хотела.
- Ты флиртуешь со мной? На работе? На публике?
- Хуже.
- Хуже, чем флирт?
Он посмотрел направо, затем налево. Элеонор топала ножкой в ожидании ответа.
- Я приглашаю тебя на ужин.
Конец