Подумала вожатая и про Тамару Слуцкую. Тоже подходящий человек. И тут как раз увидела Тамару, выглядывавшую из палатки.
— Обидно получается, Тамара. Только ты научилась плавать и бросила, — сказала вожатая.
— Ужасно жалко, Юля, — горячо откликнулась девочка, — и всё этот дождь проклятый!
— А разве дождь мешает? — удивилась Юля. — Сейчас очень хорошо купаться. Вода тёплая, как парное молоко. Хочешь, пойдём?
Тамара схватила полотенце и вышла вслед за ней из палатки.
— А ещё кто пойдёт с нами? — обернулась вожатая.
— Охота была в речке мокнуть, — буркнул кто-то.
Из палаток выглядывали девочки, провожая взглядом купальщиц.
В это время Люся Ковалёва — дежурная, возилась у печурки. Она поправила над печкой навес и решила сварить макароны. Отсыревший хворост едва тлел, но Люся терпеливо поддерживала крошечный огонёк, подкладывала всё новые и новые веточки.
И вот вода закипела.
— Копчёные макароны, последнее слово кулинарии, — пошутил кто-то.
Вскоре по палаткам разносили горячий завтрак.
В полдень Люся и ещё две девочки пошли в деревню за молоком. Деревня была не близко, в нескольких километрах от лагеря. Ноги скользили по размокшей дороге. Люся подбадривала своих спутниц:
— Посмотрите, сколько мы уже прошли. Осталось совсем пустяки!
Вернулись они с двумя вёдрами молока — существенным дополнением к скромному меню. С этого дня дежурные, не обращая внимания на непогоду, ходили за продуктами в деревню и в магазин на станцию.
…Дождь не утихал. И всё же в лагере уже не было уныния. Колхозники пригласили туристок жить в деревне, но те отказались. Им не хотелось покидать свой лагерь. Утро, по примеру Тамары, все начинали с купания. По очереди, партиями в шесть человек — в лагере было шесть плащей, — уходили на речку и возвращались бодрые, радостные — всегда на речке происходило что-нибудь смешное.
Дежурные готовили горячий завтрак. Окопали палатки, укрепили навес над кухней, сделали сток для воды. Полным ходом шёл шахматно-шашечный турнир. А по вечерам все собирались под навесом у печки. Кругом стояла тьма, шумел лес, с боков захлёстывал дождик. Сидели, сгрудившись, тесно прижавшись друг к другу, и рассказывали разные истории, вспоминали, кто что видел, где бывал. Иногда Юля играла на баяне, и песня заглушала шум дождя в тёмном лесу.
Вскоре у девочек появился даже патефон. Принёс его один колхозник, совсем незнакомый человек: «Чтоб не скучно было!»
И подумай: из целого месяца туристской жизни память девочек лучше всего сохранила именно эти семь трудных дней. Когда бодрость и жизнерадостность побеждали невзгоды.
Многое зависит от того, как относиться к трудностям и неприятностям. Терпеть не могу нытиков! То ли дело те, кто своей бодростью поднимают у всех настроение. Вот это молодцы! С ними и более серьёзные невзгоды, чем дождь, не страшны.
Часто по привычке, оставшейся с войны, подружившись с кем-либо, я задаю себе вопрос: а пошла бы я с этим человеком в разведку, в бой? И, если могу ответить «да», значит, есть у меня крепкий, надёжный друг.
У нас с тобой тоже были передряги. Помнишь, мы заблудились в Татрах. И долго искали дорогу. Ты сильно устала. И всё-таки старалась петь, успокаивала меня.
Мне это запомнилось — я поняла, с тобой можно крепко дружить.
Твоя Нина.
ЧЕТВЁРТЫЙ В КОМАНДЕ
Вечер добрый, Ярушка!
Я обещала рассказать тебе о хороших людях. Слушай.
Как-то приехала я в небольшой городок. Зашла в спортивную школу. Там никогда не бывает каникул. Двери в ней открыты круглый год. Летом ребята ездят на велосипеде, зимой катаются на коньках или на лыжах, а осенью занимаются в зале гимнастикой.
Команда велосипедистов, победив всех спортсменов в городе и области, вышла на республиканские соревнования. Это была большая радость.
Долго готовились велосипедисты к соревнованиям. И вдруг за несколько дней до состязания один из команды повредил ногу. Пришлось искать замену. После долгих обсуждений назначили Лёню Пирожкова. Это был весёлый мальчик, которого все ласково звали «Пирожок». На велосипеде он ездил быстро, но хороший результат показывал только на коротких дистанциях. Поэтому предстоящая гонка его ничуть не обрадовала.
— Не покажу я хорошего времени, только подведу всех, — растерянно говорил он.